— Его зовут Глеб. Красивый и умный как дьявол, за ним почти все девчонки в универе бегают. Знаешь, он из разряда плохих парней — в таких влюбляться нельзя, у них ветер в голове. Мы с ним и не встречались, дружили просто. И он казался совсем другим: чутким, внимательным. Только зря всё это: он более серьезных отношений хочет, а я не уверена, что он справится и я окажусь готова лечить своё сердце. — «Поздно, девочка, разбитое сердце восстановлению и возврату не подлежит».
Софья погладила свою дочь по голове и вздохнула:
— Горе ты моё луковое… Но ты же сказала, что с тобой он совсем другой. Может, стоит попытаться? Никогда не знаешь, чем всё закончиться, пока не попробуешь… Такие мужчины либо вообще никогда не меняются, либо становятся самыми верными и любящими.
— Я не хочу ошибиться, мам, — Таня сделала большой глоток вина, но это не помогло изгнать из головы ненужные мысли. Она ехала сюда хоть ненадолго отвлечься, но и здесь до неприличия сексуальный брюнет достал её и выбил из колеи. Рыжая надеялась, что мама раскритикует всех её ухажеров в пух и прах, но никак не рассчитывала, что Бейбарсов получит поддержку.
— Тебе восемнадцать, Тань. Самое время ошибаться.
***
Почти до трёх утра Таня не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Утром же ей показалось, что она едва закрыла глаза, когда Софья вошла в её комнату с телефоном в руке:
— Это Аня. Ответишь?
Гроттер сонно промычала что-то нечленораздельное, но всё же высунула руку из-под одеяла.
— Алло.
— Гроттерша, где тебя черти носят? В смысле, я в курсе, что ты у родителей, но почему не позвонила и выключила телефон?
— Ань, остынь, — голова трещала после выпитого вечером вина и бессонницы. Голос лучшей подруги отзывался звонкими ударами где-то в затылке, а мозг отчаянно требовал положить трубку и дать поспать еще хотя бы пару часов. Совесть была единственной, кто не позволял просто положить трубку: — Да, я у родителей. Решила съездить, давно не виделись. А в чем-дело-то?
— В чем дело? — послышалось с другого конца вместе с истеричным смешком. — А дело, моя недооцененная, в том, что тут всякие ненавистники барсов и прочей живности семейства кошачьих чуть ли не двери выламывают с самого утра. Так что, либо ты сейчас сама говоришь с ним по телефону, либо я говорю ему твой адрес и жди гостей часа через три.
— Ладно, ладно, — выдохнула Таня и постаралась сдержать стон разочарования — к разговору с Бейбарсовым она была совсем не готова. Настолько не готова, что в другой город сбежала, чтобы оттянуть неприятный момент. — Дай ему телефон. — Было слышно, как Аня встала с кровати, открыла дверь и протянула нечто вроде «Быстро только и счет потом пополнишь».
— Привет, Тань, — от мягкого баритона по телу побежали предательские мурашки, и Таня зажмурилась, считая по себя до пяти, чтобы успокоить сердцебиение.
— Привет, Глеб. Как ты? — Гроттер прикусила язык от собственной глупости.
— Отличный вопрос. Ничего объяснить не хочешь? — В голосе явно звучали нотки раздражения. Таня приподнялась на подушке, потому что в горизонтальном положении разговор с Бейбарсовым наталкивал на совсем ненужные мысли.
— Извини, мне просто надо было всё обдумать. Да и электричество в общаге включили, так что мне больше не было причин оставаться.
— И с включенным телефоном в общежитии тебе не думается? — Внутренне девушка даже поблагодарила Глеба за подобную несдержанность на грани хамства — так легче было взять себя в руки и не блеять, словно овечка.
— Может, хватит? — Прозвучало именно так, как нужно: спокойно и безразлично. Если бы еще внутри было так же. — Я не обязана перед тобой отчитываться, когда хочу куда-нибудь поехать.
— Гроттер, не строй из себя дуру! Ты просто сбежала! Ладно, я понимаю, мы чуть не зашли слишком далеко. Но можно было нормально поговорить, а не устраивать эти игры в прятки!
Таня нервно сглотнула, представляя, как навострили уши все соседи и те, кто были в тот момент в коридоре. Глеб, наверняка, и так уже привлек много внимания, пока пытался выяснить у Морозовой, куда она пропала. А теперь еще и такие подробности — нет уж, хватит с неё сплетен и косых взглядов!
— Прекрати! Мне сейчас неудобно говорить, а ты, я уверена, привлекаешь слишком много внимания! Поговорим, когда я приеду, — Таня покосилась на дверь, подозревая, что за ней вполне может обнаружиться подслушивающая мама. Что ж, её любопытство можно понять.
— Когда ты будешь? — Вопрос прозвучал так безапелляционно, что рыжая поняла, что момент оттянуть не удастся. Может, и правда лучше сразу всё решить, а не мучать друг друга?
— У меня поезд отходит в час, так что к шести буду в городе.
— Встречу на вокзале. И включи телефон. — Бейбарсов отключился, пока Таня не успела сказать хоть слово против. Девушка несколько секунд смотрела на экран, а затем, смирившись с происходящим, крикнула: — Мам, а что на завтрак?
========== Глава 14. Ярость ==========
Таня нервно теребила лямку рюкзака, пока выходила из вагона и спускалась на перрон. Её прошлая поездка вышла куда спокойнее — несмотря на полный хаос в мыслях и в сердце, она была относительно спокойна и даже счастлива, ведь всё-таки возвращалась к родным, которых давно не видела. Однако всю дорогу назад её едва не колотило то ли от ужаса, то ли от предвкушения — и путь показался в этот раз едва ли не бесконечным. На чтении сосредоточиться не удалось — в какой-то миг девушка осознала, что прочитала почти страницу, но не поняла ни слова. Музыка тоже не спасла — даже любимые песни казались какими-то глупыми и вызывали только головную боль.
Слава богу, на перроне Бейбарсова не оказалось. Забыл, что собирался её забрать? Вряд ли. Скорее, давал последнюю передышку перед неприятным разговором. И хотя бы уже за это Гроттер была ему благодарна — она поправила рюкзак, висящий на плече, поудобнее перехватила спортивную сумку— мама не смогла отпустить её, не нагрузив целой горой продуктов, словно она собиралась в дикий край, где о котлетах не слышали, и туда же впихнув зимние вещи и обувь, отчего ноша стала практически неподъемной — и отошла в сторону, закуривая и наплевав на красующиеся едва ли не на каждом углу таблички «Курение запрещено». Пульс замедляться до нормальных показателей не спешил. На миг мелькнула даже позорная своим отчаянием и идиотизмом мысль, что сейчас её загребут в отделение за курение в неположенном месте, а значит и разговору не бывать.
Только вот это и правда было совершенно глупо. Таня потушила сигарету и выбросила в ближайшую мусорку и, подхватив сумку, двинулась к выходу — чертов Бейбарсов, раз уж вызвался встретить, мог бы и к вагону подойти, чтобы помочь.
Тот самый чертов Бейбарсов ждал её на парковке, опершись на бампер. Едва заметив худую, перекошенную под весом багажа фигурку, он двинулся к ней, перехватывая сумку на ходу одной рукой, а второй стягивая куда более легкий рюкзак, который Таня и сама могла понести без ущерба мышцам и позвоночнику:
— Могла и позвонить, чтобы вещи забрал.
— Ничего, не сахарная, не растаяла бы, — буркнула она в тон ему и, не дожидаясь приглашения, уселась на пассажирское место. Спустя полминуты на водительском появился и Глеб. Он раздраженно фыркнул, глянув на неё, и пристегнул ремнем безопасности, случайно задев костяшками пальцев грудь, отчего Гроттер вдруг резко выдохнула, а в её голове вспыхнули воспоминания, которые она с упрямством осла гнала от себя прочь. Хоть произошло всё совсем быстро, парень всё равно заметил и, не отодвигаясь и перегнувшись через ручник, внимательно смотрел ей в лицо.
— Таня. — Девушка не реагировала, глядя в окно, и Глеб, скривив тонкие губы, отодвинулся и завел автомобиль: — Ладно, молчи. Как хочешь.