— Лика! — посмотрела мне в глаза старшая сестра, — ты игнорируешь любую попытку откровенно расспросить тебя, что произошло? Твой телефон выключен…
— Выброшен, — поправила я Ангелину.
— Номеров Элис и Дмитрия у меня нет, а твой босс, между прочим, грозиться приехать ко мне домой и оторвать кое-кому голову. — Сестра умоляюще посмотрела прямо мне в душу, но толку-то? Душа разбилась, а вместе с ней и восприимчивость к чужим просьбам. — Я даже примерно не представляю, в чем дело.
— И не надо, — отрезала, вставая из-за стола, — я в душ, а после в магазин за котом Нуаром.
— ЛИКА! — взревела сестра страшным голосом, которым обычно пугала своих сыновей, когда те вели себя безобразно, капризничали и кидались на пол. — Немедленно! Все! Мне! Расскажи!
— Ну, Игорь как-то обмолвился, что дети давно хотят игрушку из какого там идиотского мультфильма про супер героев, вот я и решила съездить и купить, — строила из себя откровенную дуру, — а сегодня как раз свободный день выдался, ни забот, ни хлопот.
Ангелина схватилась за голову, но продолжала испепелять меня взглядом, буркнув что-то про Италию и мое согласие, а в ванной я поняла, что действительно не прочь отправится в Бриндизи — южный городок, покоривший сердца родных, но абсолютно не впечатливший меня. Теперь все равно где, лишь бы подальше от прежней жизни!
Я понимала, что бежать бесполезно, что рано или поздно придется вернуться в нашу с Элис квартиру, чтобы забрать вещи, написать на работе заявление об уходе, если меня еще по статье не уволили, поговорить с друзьями. Но сейчас, сейчас я готова лететь в Бриндизи, купаться в море и глазеть на местные достопримечательности в компании Игоря, племянников, Ангелины и собственных родителей, лишь бы забыть Ника, его имя, его глаза, тело…
Из крана лилась горячая вода, заполняя ванную до краев, а из глаз жгучие слезы обиды и нерастраченной любви, наполняя тело отчаянием и горечью. Я ненавидела Ника за то, что он сделал, и любила так сильно, что каждую ночь засыпала с его именем на губах и его образом в голове.
Мне хотелось бежать от самой себя, потому что с каждым прошедшим днем гордость таяла на глазах, толкая меня к Нику. Приехать и умолять его… но о чем?
Все сказано, все сделано, но, Боже мой! Как мне хотелось продолжения!
— Ты дура, Лика. Ты едешь в Бриндизи, чтобы найти там итальянского красавчика и отдаться ему на борту яхты!
С этими мыслями я скинула с себя пижамные шорты и майку, чтобы погрузиться в горячую воду и на время отогреть собственное заледеневшее тело. Этот ритуал стал мне необходим, чтобы чувствовать себя живой. А племянники подарили смысл жизни, хотя я видела, какими глазами смотрит на меня Игорь — муж сестры, так, будто я стала приживалкой, которую желательно побыстрее выселить.
Черт!
Вот найду себе горячего итальянца и съеду от сестры, посылая на прощание Игоря куда подальше. — Пообещала себе мысленно, расслабляясь и отогреваясь от боли и обиды. — А с Ником покончено, раз и навсегда. Не захотел моей любви и не надо!
Глава вторая
Когда все так хорошо
Мне было незабываемо хорошо, так, как бывает несколько раз в жизни, когда ты вспоминаешь эти мгновения с теплой улыбкой на губах на протяжении долгого времени после.
Ангелина с мужем и детьми давно отправились в гостиницу, где мы остановились, мама с папой решили посетить ресторан, который им очень понравился в наш первый ужин в Бриндизи, а я слонялась по набережной. В воздухе царил незабываемый морской аромат, чуть солоноватый с привкусом рыбных деликатесов и ноткой солнечного тепла. Несмотря на конец октября, здесь все еще была августовская погода или же сентябрьское «бабье лето».
Прохладный бриз с моря холодил кожу, огни яхт, катеров, пароходов и паромов был сродни огонькам салюта в безбрежной синеве неба, а звуки легкой классической музыки, звучащей из ближайшего кафе на набережной, успокаивали.
Уют, трепетное волнение и ожидание чего-то нового, незабываемого с такой силой завладели моим разумом, что я полностью отрешилась от собственных проблем, выкинула из головы ненавистные мысли о Нике и отдалась на волю этого странного местечка под названием Бриндизи, которое мне не очень-то и нравилось. Нет, сама набережная была прекрасна, правда, портовой шум раздражал, но к идеалам я сейчас не стремилась. Мне не нравился городок, узкие улочки, нагромождение зданий, плотно прилепившихся друг к другу боками, словно древние старцы, ищущие опору друг в друге. Я не разделяла восторгов сестры и родителей от архитектуры и памятников культуры, от церквей и тех местечек, которые в первую очередь посещают туристы, поэтому сразу же отказалась сопровождать их в подобных прогулках. Моей мечтой было спрятаться в зеленых лесах на необитаемом острове, купаться голышом на диком пляже и кричать от ощущения полной свободы и независимости, что в Бриндизи совершенно невозможно было сделать.
И вот сегодня я в который раз оказалась на берегу моря, с бешеным ритмом сердца, с адреналином в крови, с каким-то томлением и предчувствием чуда. Что со мной происходило? Почему так влекло сюда каждый вечер, каждую ночь? Почему я избегала многолюдных кафе и ресторанов, общества родных, общественных пляжей?
Наверное, ответ крылся на далеком берегу, где-то там, за пределами видимости. Я жадно провожала каждый паром, отплывающий в Грецию, и больше не могла себе врать.
Мне хорошо здесь, на набережной, невдалеке от порта только потому, что жажда уплыть в Грецию столь велика, столь притягательна и вместе с тем так запретна. Именно желание сесть на ближайший паром становилось тем магнитом, который вел меня к морю, ни магия воды, ни успокаивающий плеск волн и одуряющий аромат набережной.
Нет!
Я хотела попасть в Грецию, с первого дня жизни в Бриндизи, с того самого момента, как моя дорожная сумка упала на пол гостиничного номера. С тех самых пор только одна запретная мысль была для меня главенствующей: «Сесть на паром и уплыть в Грецию, туда, где родился отец Ника, туда, где много лет жил он сам»!
Я обреченно помотала головой.
Нет! Ничто и Никто не могут избавить меня о глупых никчемных фантазиях о Нике, граничащих с детской мечтой в чудо!
Возможно, мое подсознание никак не хотело мириться с осознанием нашего расставания, разрыва и вело меня в объятия неизведанного, давало надежду на понимание этого странного мужчины, столько лет хранившего в сердце любовь ко мне. Ник одиннадцать лет боролся с этим чувством, чтобы в самый неподходящий момент вывалить на меня все, комом; с болью, с ненавистью, с пламенем и сожалениями. А что сделала я?
Сбежала! — услужливо подсказало мне собственное «Я».
Отвергла любую его попытку на оправдание, шанс на разговор, на объяснение.
Но в тот момент он так сильно унизил меня, так жестоко оскорбил, что я бы просто не смогла разумно отреагировать на его слова, какими бы они не были.
А теперь? — снова вмешался неутомимый голос.
Теперь я готова была встретиться, посмотреть Нику в глаза и даже поговорить, без слез, без истерик, без оскорблений; как взрослые люди. Выяснить до конца все, что не давало мне покоя с той проклятой ночи в гостинице.
В голове сразу всплыли памятные картинки прошлого: Ник с перекошенным серым лицом и пылающими дырами глаз, растрепанный возбужденный Дмитрий с рыжеволосой Маргаритой в его объятиях, Элис…
Имя подруги отдалось вспышкой неожиданной боли, но очередной порыв ветра остудил голову, отгоняя непрошенные муки совести на задний план. Я уверенно посмотрела в сторону порта и пошла туда, куда звало меня любящее сердце.
Наплевать, что Ника нет, и не может быть в Греции. Наплевать, что я понятия не имею, как звали его отца и откуда он родом. Наплевать, что я не знаю, что меня ждет на том берегу, и чего я вообще хочу от этой поездки.
Мне просто необходимо сесть на паром и уплыть с Бриндизи.