Спор о соли и железе (Янь те лунь)

Достойный и хороший человек сказал:

«Во времена августейшего божественного властителя Гао Сяо [Хэ] и Цао [Шэнь] были высшими министрами, а такие люди, как [князь (гун)] Тэн и Гуань [Ин], были министрами; они держались очень внушительно, а раз так, то [все] они были достойными людьми. Во времена [божественных властителей] Вэня и Цзина и в начале [периода правления] Цзянь юань у крупных сановников еще был принцип — увещевая, вести за собой [правителя] и придерживаться правого [пути]. После этого было много таких, которые повинуются воле и следуют желаниям [государя], но мало таких, которые дерзают говорить прямо, высказывать свое суждение в лицо и язвительно критиковать в глаза; пользуясь [тем, что они на] государевой [службе], они преследовали личную [выгоду]. Поэтому канцлер [ — князь (хоу)] Уаньский — вел тяжбу из-за садов и полей, спорил о том, кто неправ, а кто прав, перед правителем людей. Ведь как только наклонится девятиярусная башня, даже Гуншу-цзы не в силах будет ее выпрямить; как только станет порочным двор, даже И [Инь] и [Тай-гун]-ван не в силах будут вернуть его [в прежнее состояние]. Поэтому канцлер Гунсунь [Хун] и сановник Ни [Куань], склонившись, [исполненные осторожности и беспокойства], осуществляли истинный путь, распределяли жалованья, чтобы содержать достойных, принижали себя, чтобы смиренно обходиться с учеными; их подвиги и славные труды были известны всем и [действительно] совершены; [но] ни дней, ни сил им не хватило, и у них не было таких продолжателей, как «заведующий внешними сношениями [Цзы-юй]» и «Цзы-чань [из Дунли]»[1927]. А такие [канцлеры], как [князь (хоу)] Гэн и князь (хоу) Пэн, обратили в прах их наследие, [которое следовало принять, как] конец шелковой нити, и привели в беспорядок их частные принципы [управления], подобные нитям, свисающим с главной веревки сети; они разрушили их подворье для гостей и зал для обсуждений и превратили [эти здания] в конюшню и в помещение для женской [прислуги], не соблюдали норм поведения, [направленных на то, чтобы] содержать ученых, [а в общении с учеными] ценили [уменье принять] надменное выражение лица, [так что у тех] бескорыстие и чувство стыда стали постепенно клониться к упадку, и [люди] принялись соперничать из-за выгоды. Поэтому, [хотя у вельмож есть] хорошие поля и просторные жилища, простолюдинам некуда отправиться, [чтобы найти там приют]. Кто не стыдится действовать во имя выгоды, те заполняют утренний рынок; кто [владеет] рядами [полей для] земледелия и [пастбищ для] скотоводства, те наводняют округа и [удельные] государства. Они творят произвол и насилие, тащат за собой, останавливают [и отнимают силой чужие повозки и коней]; дороги рядом с большими особняками и домами значительных размеров, [где живут могущественные и богатые лица], вот-вот станут непроезжими. От этого, конечно, трудно вылечить, но [и лекаря] нельзя считать искусным».

Сановник «[от гнева] внезапно изменился в лице»[1928], [но] молчал и не отвечал.

Глава 31 Каменная игла для акупунктуры

Канцлер сказал:

«[Вот] о чем я слыхал от Чжэн Чжан-суня: «Когда лицо благородного мужа принимает строгое выражение, то он далек от грубости и надменности; когда он произносит слова [и придает им определенные] интонации, то далек от вульгарности и ошибок»[1929]. Потому его слова стоят того, чтобы их передавать; его поступки стоят того, чтобы им подражать. Эти [слова и поступки] суть то, что издавна желали видеть [чиновники], имеющие собственное веденье, [которым нужны образцы]. Что касается «Рассуждений об искусном фехтовальщике» и «Обсуждений азартных игр бо и облавные шашки», [то там один участник поединка или игры] с видом [человека в] расцвете [сил] обращается лицом к другому, [вступая с ним в единоборство], и утверждает свое могущество, [ничего] не заимствуя у другого[1930]; [эта позиция] ведет к тому, что [чиновники], имеющие собственное веденье, не могут воспользоваться советами достойного и хорошего человека, а достойный и хороший человек и знаток писаний приобрели репутацию неуступчивых людей; я, недостойный, считаю, что учителям не [надо] придерживаться [такой линии поведения]. У Гунсунь Луна есть изречение: «Обсуждение чего-то означает, что пути [его участников] различны, поэтому нельзя не обращать на это внимание. Если обращать [на это] внимание, то [участники] будут снисходительны друг к другу; если они будут снисходительны друг к другу, разве они в конце концов станут спорить? Если они станут спорить и не уступать, то впадут в низость». Ныне, [на ваш взгляд], мало того, что [чиновники], имеющие собственное веденье, не человеколюбивы, [но], кроме того, они еще получили [привилегию] «кормиться [доходами] даром»; у них нет возможности искупить [вину, за которую их] осуждают, и смыть с себя позор. Когда достойные и хорошие люди и знатоки писаний, призванные и выдвинутые «начальником столичного уезда», будучи в близких отношениях с народом, станут крупными чиновниками[1931], я тоже пока не вижу, как они сумеют вылечить болезнь ста кланов, применяя каменную иглу для акупунктуры».

1927

По Ма Фэй-баю, знак гу *** перед сочетанием Уань чэн сян *** *** («канцлер — [князь (хоу)] Уаньский») значит не «поэтому» (ср. [Эн тэцу рон, с. 168]), а «покойный» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 251, примеч. 4]). Этот князь — Тянь Фэнь *** (ум. ок. 130 г. до н.э.); он получил княжеский титул в 140 г. до н.э. и стал «канцлером» в 135 г. до н.э. Историки отмечают, что Тянь Фэнь, дядя императора У-ди по женской линии, настроенный в пользу конфуцианского учения, со времени своего назначения «канцлером» стал вести роскошный образ жизни, его палаты превосходили все другие, его «поля и сады» были самыми плодородными. Однажды он просил императора о расширении территории своей резиденции за счет земли ведомства, ремесленники которого изготовляли вещи для дворца (см. [Bielenstein, 1980, с. 51-52, 171, примеч. 202]), чем вызвал монарший гнев; в другой раз он пытался востребовать чужие поля непосредственно у их хозяина (см. [ШЦХЧКЧ, гл. 107, с. И, 17]; ср. [Watson, 1961. Т. 2, с. 115, 120-121; Ch’u, с. 419]). Быть может, имеется в виду первый из этих эпизодов (ср. [ЯТЛ, с. 235, примеч. 8]). Предложение со слов «как только наклонится девятиярусная башня» до слов «вернуть его [в прежнее состояние]» сохранилось в редакциях IX и XII вв. (см. [И линь, гл. 3, с. 31; Цзы люэ, гл. 4, с. 18]). В редакции XII в. Гао Сы-суня *** ***, вместо бэнь чао *** («двор» императора или удельного правителя — см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 338, примеч. 3], «нынешний двор» — см. [ЯТЛЦЧ, с. 209, примеч. 3] — или «этот (= наш) двор») стоит сочетание да *** чао («[наш] великий двор») — чтение, которому, как указывает Ван Ли-ци, нельзя следовать (см. [ЯТЛ, с. 235, примеч. 9]). Поведение Гунсунь Хуна и Ни Куаня по отношению к ученым описывается похожим на поведение Чжоу-гуна (ср. [Хуань Куань. Т. I, гл. 10, с. 170 и примеч. 36]). По Ма Фэй-баю, выражение фэнь лу *** значит здесь «выделить часть из [своего] жалованья» (на содержание достойных) (см. [ЯТЛЦЧ, с. 252, примеч. 6]), а не «распределять (разделив, раздать) жалованья», но ср. [там же, с. 139, примеч. 7; Эн тэцу рон, с. 168]. Жи ли *** («...дней ...сил») — связанные между собой представления о времени и человеческих трудовых потенциях, где время выступает как разделенное на отграниченные друг от друга отрезки — «дни», заполненные или не заполненные работой — приложением человеческих «сил» (ср. [Мэн-цзы, с. 108, 109: 4.12; Legge, Mencius, с. 231]). Ван Фу писал: «...То, благодаря чему труд может быть совершен (народом, выращивающим обильный урожай зерна. — Ю.К.), — это дни и силы. Дни в духовно преображенном государстве [текут] медленно, оттого они долги; поэтому его народ имеет досуг, а сил у него в избытке. Дни в государстве, охваченном смутой, [текут] быстро, оттого они коротки; поэтому его народ — в крайности и [очень] занят, а сил у него не хватает. «[Текут] медленно» и «долги» не означает, что Си-хэ *** (здесь — солнце) движется тихо, а [указывает на то], что государь мудр, народ спокоен, и сил в избытке. «[Текут] быстро» и «коротки» не означает, что мерные деления [календаря] урезаны и сокращены, а [указывает на то], что [ум] у высшего помрачен, низшие впали в смуту, и сил не хватает» [ХХШ, гл. 49, с. 727]. Это рассуждение свидетельствует, что древнее китайское сознание хорошо улавливало разницу между достаточно абстрактным, равномерно протекающим и однородным временем, исчисляемым движением солнца, и «днями», по-разному наполненными и субъективно переживаемыми в условиях разной социальной реальности. Цзы-юй — второе имя Гунсунь Хуя *** ***, «заведующего внешними сношениями» (син жэнь ***) во владении Чжэн VI в. до н.э. В кавычках — цитата из «Лунь юй» (см. [Хуань Куань. Т. I, с. 297, примеч. 24 к гл. 7]). Имена Цзы-юя и Цзы-чаня — знаки древнекитайской концепции продолжательства (см. [Кроль, 19816, с. 39-57]).

1928

Титул князя (хоу) Гэн *** *** был пожалован Гунсунь Хэ *** *** (см. примеч. 67 к гл. 15 наст, изд.) в 103 г. до н.э., одновременно с должностью «канцлера» (см. [ХШБЧ, гл. 66, с. 4415]). Пэн-хоу *** (князь Пэн; название его владения пишется в «Хань шу», как и в трех изданиях «Янь те лунь» (см. [ЯТЛ, с. 235, примеч. 13]), с ключом «вода» ***) — племянник У-ди Лю Цюй(или Чу?)-ли *** ***, назначенный 14 апреля 91 г. до н.э. левым «канцлером» (вместо Гунсунь Хэ) и одновременно пожалованный в князья местности Пэн (2200 дворов); был казнен 18 июля 90 г. до н.э. (см. [ХШБЧ, гл. 66, с. 4417-4421; HFHD. Т. 2, с. 114, 116; Loewe, 1974, с. 39-40, 44-45, 53-54, 66, 73, 89]). Бань Гу сообщает, что Гунсунь Хун, став «канцлером» и получив княжеский титул (124 г. до н.э.), завел «подворье для гостей», куда с восточной стороны была открыта калитка для достойных людей, с которыми «канцлер» проводил совещания; после его смерти в 121 г. до н.э. при четырех последующих «канцлерах» это подворье пустовало, а впоследствии, во времена Гунсунь Хэ и Лю Цюй-ли, было разрушено и на его месте построены конюшни, каретный сарай и «дом для рабов и рабынь» (см. [ХШБЧ, гл. 58, с. 4147, 4150]). Вероятно, этот «дом» — то же, что «помещение для женщин (женской [прислуги])» из «Янь те лунь». Заслуживает внимания, что понятия о «наследии» и «принципах» конфуцианских министров переданы словами, чьи первые значения связаны с представлениями о ткани или сети: сюй *** («наследие») дословно значит «конец шелковой нити» (ср. [Мартынов, 1968, с. 47-48; Эн тэцу рон, с. 168]), цзи *** («частные принципы, правила [управления]») — «нити, свисающие с главной веревки сети» (см. [Harper, с. 3, 7]; см. также примеч. 5 к гл. 32 наст. изд.). Другие толкуют здесь сюй как «дело» (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 408, примеч. 15]), а цзи — как «законы, правовой режим» или «нормы поведения» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 252, примеч. 7]). Выражение чао ши *** здесь переводят по-разному: «утренний рынок» (см. [Эн тэцу рон, с. 168]), «при дворе и в столице» (см. [Dispute, с. 182]) и «правительственные органы и рынок» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 252, примеч. 9]). На наш взгляд, в значении чао ши важна идея «рынка» — судя по контексту, речь идет о купцах (ср. [там же, с. 252, примеч. 9]). Отсюда наш перевод (ср. [Вэнь сюань, гл. 2, с. 34, коммент. Ли Шаня, цитата из «Чжоу ли»]). Сохранилось известие, что рабы из свиты сыновей и внуков кормилицы У-ди «творили произвол и насилие в Чанъани, преграждали [едущим] дорогу, тащили за собой, останавливали [и насильно отбирали] повозки и коней [других] людей, силой отнимали одежду и платье у [других] людей» [ШЦХЧКЧ, гл. 126, с. 14]. В кавычках — неточно воспроизведенная цитата из «Мэн-цзы», где она описывает реакцию царя Ци Сюаня на предостережение, что, если тот не послушается увещаний, он будет заменен на престоле кем-нибудь другим (см. [Мэн-цзы, с. 251-252: 10.9]; ср. [Legge, Mencius, с. 525]).

1929

В трех изданиях трактата Хуань Куаня вместо слов чэн сян («канцлер») стоят слова чэн сян ши («писец канцлера») (ср. примеч. 37 к гл. 13 наст. изд.). Чжан Дунь-жэнь одобряет именно такую редакцию текста, находя, что она соответствует характеристике «писца (или писцов?) канцлера», данной в гл. 60 трактата (ср. [ЯТЛ, гл. 60, с. 374]). Ма Фэй-бай тоже одобряет эту редакцию, так как, на его взгляд, приписывание этого высказывания «канцлеру» противоречит характеристике последнего как молчавшего во время дискуссии (ср. там же; см. [ЯТЛЦЧ, с. 253, примеч. 1]). Ван Ли-ци возражает против этой точки зрения. По его мнению, в «Янь те лунь» отчетливо различаются изображения «канцлера» и «писца канцлера» как двух конкретных личностей, и это ясно видно из их речей. Ученый насчитывает четыре способа выявления различий между ними: 1) «канцлер» называет себя личным местоимением у *** («я»), «писец канцлера» — описательным выражением пу *** («я, ваш слуга»), ибо высказывается в присутствии своего непосредственного начальника; 2) «канцлер» говорит о себе ю сы *** («[чиновник], имеющий собственное веденье»), а «писец канцлера» — да фу *** («сановник»); 3) «канцлер» называет противную сторону чжу шэн *** («учителя»), а «писец канцлера» — вэнь сюэ *** («знаток писаний»); 4) «канцлер» — последователь даосизма, а «писец канцлера» — конфуцианства. Ван Ли-ци полагает, что по этим четырем показателям данная речь явно принадлежит «канцлеру», а не «писцу канцлера» (см. [ЯТЛ, с. 237-238, примеч. 2; ЯТЛ (ЦДБ), с. 411, примеч. 1]). Вслед за Чжан Дунь-жэнем Ван Ли-ци вместо Чжэн Чжан-сунь *** *** читает Чжэн чжан чжэ *** *** («Житель Чжэн, превосходящий других годами и достоинствами»). Это название даосского сочинения, состоящего из одной главы, записанной на связке бамбуковых дощечек (пянь). Автор неизвестен; согласно традиции, он жил в государстве Чжэн в конце периода Чунь цю или в эпоху Чжань го, раньше Хань-цзы (Хань Фэй), у которого есть цитаты из «Чжэн чжан чжэ», и был достойным человеком. Трактат «Чжэн чжан чжэ» в одной пянь зарегистрирован в каталоге Лю Синя — Бань Гу в числе даосских произведений (см. [ХШБЧ, гл. 30, с. 3147; ЯТЛ, с. 236, 238, примеч. 3; ЯТЛ(ЦДБ), с. 410, 411-412, примеч. 2]). Однако Ма Фэй-бай выдвигает против этой редакции серьезные возражения: 1) формула «я слыхал что-то (от)» во всех без исключения случаях прилагается к людям, которые видят и слышат друг друга, поэтому Чжэн Чжан-сунь должен был быть современником «императорского секретаря», который его видел и слышал, и не мог иметь отношения к «жителю Чжэн, превосходящему других годами и достоинствами», — человеку эпохи «шести государств»; 2) судя по цитатам, сохранившимся в «Хань Фэй-цзы» (см. [ХФЦ, гл. 34, с. 729, 730, примеч. 4; гл. 37, с. 824, 825, примеч. 6]; ср. [Liao. Т. 2, с. 100, 160]), сочинение «Чжэн чжан чжэ» было даосским; слова же, вложенные в «Янь те лунь» в уста Чжэн Чжан-суня, — это слова, сказанные учеником Конфуция Цзэн Шэнем Мэн-цзы, т.е. конфуцианское изречение. Поэтому Ма Фэй-бай считает, что замена фамилии и имени известного в тот век конфуцианца Чжэн Чжан-суня названием даосского сочинения «Чжэн чжан чжэ» невозможна не только грамматически (?), но и с точки зрения идеологии (см. [ЯТЛЦЧ, с. 253-254, примеч. 2]). Вслед за Ма Фэй-баем мы восстанавливаем чтение «Чжэн Чжан-сунь». В кавычках — вариант высказывания, которое в «Лунь юй» приписано Цзэн-цзы: «То, чему благородный муж придает значение в манере [обхождения с другими], суть три [вещи]: когда он принимает [важный] вид, то далек от грубости и надменности; когда его лицо принимает строгое выражение, то он близок к искренности; когда он произносит слова [и придает им определенные] интонации, то далек от вульгарности и ошибок» [Лунь юй, с. 85: 8.4]; ср. [Legge, CA, с. 209]. Согласно Дж. Леггу и Ян Бо-цзюню, в данном случае термин цзюнь цзы — «благородный муж» (см. [Хуань Куань. Т. I, с. 231, примеч. 40 к гл. 2]) означает высокопоставленное лицо.

1930

Цзянь кэ лунь *** *** («Рассуждения об искусном фехтовальщике») — либо определенный трактат, либо вообще трактаты о фехтовании; рассуждения цитируются Ян Сюном (см. [ЯЦФЯ, гл. 2, с. 9]; ср. [YHFY, с. 6]). Сунь И-жан указывает на сходный термин цзянь лунь («рассуждения об [искусстве] фехтования») (см. [ШЦХЧКЧ, гл. 130, с. 4; Watson, 1958, с. 42, 203, примеч. 9]). Бо и бянь *** *** («Обсуждения азартных игр (или спор об азартных играх) бо и облавные шашки»), видимо, тоже название трактата (или группы трактатов) об азартных играх. Под азартной игрой в «шашки» (и) имеются в виду «облавные шашки» (вэй ци ***); об играх бо и «облавные шашки» см. [Крюков и др., с. 153-155, 156-158]. Как и Ма Фэй-бай, мы не согласны с Го Мо-жо, на взгляд которого имя Су Цинь ***, стоящее в нереконструированном тексте «Янь те лунь», — это имя собственное, употребленное как глагол (см. [ЯТЛДБ, с. 64, примеч. 96]), т.е. «вести себя, как Су Цинь» или (скорее) «относиться, как к Су Циню»: против этого говорят соображения параллелизма. Поэтому вслед за Ван Ли-ци по предложению Сунь И-жана мы устраняем из сочетания су цинь *** знак цинь как плеоназм (см. [ЯТЛ, с. 236, 238, примеч. 6]). На взгляд Ма Фэй-бая (см. [ЯТЛЦЧ, с. 254, примеч. 6]), сочетание шэн сэ *** («цветущий вид, красота») значит «выражение лица, [искаженного] яростью», сочетание сян цзя *** — то ли «занимать друг у друга», то ли «идти на компромисс друг с другом» (на наш взгляд, оно значит здесь «заимствовать у другого») (ср. [ЯТЛ, гл. 2, с. 11]), а сочетания «рассуждение о фехтовании», «спор об азартных играх бо и облавные шашки» и фраза «обратился к другому с выражением лица, [искаженного] яростью» имеют те же значения, что сообщения в биографии Цзин Кэ (см. о нем примеч. 1 к гл. 51 наст. изд.) о том, как человек, с которым тот «обсуждал [фехтование на] мечах», «в гневе злобно уставился на него», а другой человек, с которым Цзин Кэ «поспорил» об одном из правил (ходов) игры в бо, «в гневе накричал на него» (ср. [ШЦХЧКЧ, гл. 86, с. 20-21; Bodde, 1940, с. 23-24]). Нам кажется, что связь между биографией Цзин Кэ и рассматриваемым текстом «Янь те лунь» довольно отдаленная: в последнем Цзянь кэ лунь — явно название трактата о фехтовальщиках, одна из идей которого и приводится ниже. На наш взгляд, «канцлер» (или «писец канцлера») ссылается на правила поединка, будь то бой на мечах или азартная игра, потому что спор — это тоже вид поединка (схватки), только словесный. Как отмечает комментатор Яо ***, в этих фразах есть пропуски и ошибки (см. [Ван Пэй-чжэн, с. 147]).

1931

Возможно, Гунсунь Лун *** *** здесь — софист эпохи Чжань го, имевший второе имя Цзы-бин *** (ср. [Ван Пэй-чжэн, с. 148; ЯТЛЦЧ, с. 254-255, примеч. 7]), но, на взгляд Ван Ли-ци и Сато Такэтоси, это ученик Конфуция, имевший второе имя Цзы-ши *** (см. о нем в [ШЦХЧКЧ, гл. 67, с. 47-48; Legge, Prolegomena, с. 122, № 35]); он был на 53 года младше учителя, но жил раньше софиста. Ван и Сато мотивируют свое мнение тем, что Цзы-ши упоминается в ответе «достойного и хорошего человека» «канцлеру» в той же главе «Янь те лунь»; это малоубедительно. Процитированное здесь высказывание Гунсунь Луна отсутствует в современном тексте трактата, носящего имя этого софиста (см. [ЯТЛ, с. 238, примеч. 7; Эн тэцу рон, с. 171, примеч. 3; ЯТЛЦЧ, с. 255, примеч. 7]). Это высказывание толкуют и переводят по-разному. Особенно темен смысл первого предложения лунь чжи вэй дао бянь *** *** ***, которое даже размечают неодинаково: Го Мо-жо ставит запятую после дао и перед бянь (см. [ЯТЛДБ, с. 64]), другие редакторы — нет. Видимо, разметке Го Мо-жо соответствует перевод: «Принцип(ы) спора — говорить, чтобы было понятно» (см. [Эн тэцу рон, с. 170]). Ма Фэй-бай толкует лунь как «обсуждать вопрос», дао — как «способ», бянь — как «показывать, что правильно и что неправильно или что подлинно и что поддельно», а предложение в целом передает: «цель обсуждения вопроса заключается в том, чтобы показать, что правильно, а что неправильно или что подлинно, а что поддельно» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 255, примеч. 7]), незаметно выпустив из своего парафраза слово дао. Мы переводим загадочное сочетание дао бянь «пути различны (четко разграничены)» (ср. [Морохаси. Т. 10, с. 1090, № 38677, значение 8; Большой китайско-русский словарь. Т. 2, с. 849, бянь, I, гл. А, значение 4]), не исключая, что оно может значить «высказывания различны», и приняв для вэй значение «означать». Перед знаками чжу и *** («обращать внимание», «сосредоточить мысли на») вставляем отрицание бу *** как в редакциях Го Мо-жо (см. [ЯТЛДБ, с. 64]), Ван Ли-ци (1983 г.) (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 410]) и Ма Фэй-бая (см. [ЯТЛЦЧ, с. 253]). Попытка Ма Фэй-бая (см. [ЯТЛЦЧ, с. 255, примеч. 7]) объявить синонимами выражения сян куань *** («быть снисходительными (терпимыми) друг к другу») из «Янь те лунь» и сян цзя *** из речи Цзоу Яня, полемически заостренной против Гунсунь Луна (см. [ШЦХЧКЧ, гл. 76, с. 11, коммент. Пэй Иня, цитата из Лю Сяна]), не убедительна: сян цзя у Цзоу Яня скорее значит «обманывать других» (ср. [Graham, 1978, с. 20-21; Кроль, 19876, с. 25]). На наш взгляд, знак ци *** значит здесь «разве, неужели»; обычно в таких случаях в предложении есть конечная частица, но здесь она почему-то отсутствует; однако нам кажется, что осмыслить слова Гунсунь Луна можно, лишь поняв это предложение как риторический вопрос (в переводе Сато Такэтоси он заменен отрицанием — см. [Эн тэцу рон, с. 170]). «Кормиться [доходами] даром» — выражение из оды «Ши цзина» (см. гл. 29, с. 89 и примеч. 48 наст. изд.). После отрицания у *** вставляем в текст предлог и ***, как в издании Го Мо-жо; последний толкует эр цзи *** как жу *** цзи («если дойти до» или «достигнуть») (см. [ЯТЛДБ, с. 64]). Цинь минь *** («быть в близких отношениях с народом», а не «самолично управлять народом», как полагает Ма Фэй-бай — см. [ЯТЛЦЧ, с. 255, примеч. 9]) — устойчивая характеристика «достойных и хороших людей» и других категорий кандидатов на должности, выдвинутых властями в 67, 66, 58, 6 гг. до н.э. (см. [ХШБЧ, гл. 8, с. 261, 262, 276; гл. 11, с. 340]; ср. [HFHD. Т. 2, с. 220 и примеч. 8.10, с. 222 и примеч. 9.4, с. 246 и примеч. 18.4; т. 3, с. 27; а также ХХШ, гл. 61, с. 891, 892; ЯТЛ (ЦДБ), с. 413, примеч. 11]). Выражению вэй ши *** приписывают значения «великий человек» (см. [Морохаси. Т. 1, с. 859, № 23; ЧВДЦД. Т. 3, с. 181, № 14]), «умный чиновник» (см. [ХЮДЦД. Т. 1, с. 1584]), «прекрасно выполнять служебные обязанности» (см. [Эн тэцу рон, с. 170]) и «те, кто продвигаются по службе, прилежно учась» (см. [ЯТЛДБ, с. 255, примеч. 9]).