Что до конфуцианского отношения к удельным царям (чжу хоу ван), то при Цинь (213 г. до н. э.) конфуцианцы выступали за учреждение уделов по образцу Инь [40а] и Чжоу, при Хань (судя по словам Дун Чжун-шу) считали уделы нормальным компонентом «пути истинного царя», необходимым во всякой мироустроительной монархии[153]; но такой взгляд на удельную систему соответствовал официальным взглядам и установлениям династии Хань, которая полагала эту систему полезной и сочетала ее с системой «округов и уездов», стараясь лишь свести на нет опасное для себя могущество удельных царей, ослабить (но не уничтожить) уделы[154]. Во II в. до н. э. у части конфуцианцев были связи с некоторыми удельными царями, в частности, с царями Хуайнань [41] и Хэншань [42], которые впоследствии составили заговор с целью мятежа против У-ди[155]. Но в «Янь те лунь» «знаток писаний» отмежевывается от этих конфуцианцев, связавшихся с заговорщиками. Он указывает, что поведение, не подобающее подданному, отвратительно конфуцианцу, что «благородного мужа» «нельзя вынудить учинить смуту», и дает понять, что в преступлении небольшой части конфуцианцев нельзя обвинять их всех. Высоко оценивая Чао Цо и, видимо, считая его конфуцианцем, «знаток писаний» хвалит его за стремление урезать владения и подорвать могущество удельных царей: «Он обдумал план для десяти тысяч поколений... был предан [дому] Хань, но враждебен удельным правителям...»[156]. Из этого видно, что конфуцианцев из «Янь те лунь» нельзя считать идеологами удельных царей, о которых они рассуждали не как защитники сил сепаратизма, а как лояльные кандидаты на должности императорских чиновников.
Многочисленные попытки изобразить Сан Хун-яна как представителя феодального класса новых землевладельцев, в сущности, основаны на мысли, что в дискуссии он представлял государство, которое авторы попыток рассматривают как феодальное. Следует подчеркнуть, что он представлял интересы именно государства (феодального или нет — вопрос другой), а интересы землевладельцев — лишь в той мере, в которой оно их учитывало.
Мнение, что Сан Хун-ян представлял на дискуссии точку зрения класса купцов (особенно крупных), тоже противоречит фактам. Он принадлежал к бюрократии, вышедшей из купцов и ремесленников. Можно сказать, что он использовал опыт купцов и их идеологию, выступая в качестве представителя бюрократии и идеолога централизованной империи[157]. Во взглядах Сан Хун-яна есть сильные антикупеческие тенденции: по его мысли, государство должно взять в свои руки значительную часть сфер купеческой деятельности — ремесленного производства и торговли — через казенные монополии на соль, железо и опьяняющие напитки, а также через продажу налоговых поступлений; оно должно заниматься перевозкой этих поступлений, монополизировать и унифицировать денежную систему, устанавливать твердые цены на рынке, а в связи с этим потеснить и обложить налогом купцов и промышленников, не исключая крупных[158]. Ху Цзи-чуан пытался представить дело так, что крупные железоделы и солевары, становясь чиновниками, ведающими железом, «делили прибыли с торговым капиталом, занятым выплавкой железа», а страдали от монополий лишь средние и мелкие торговцы и ремесленники[159]. Это неверно. Комплекс мероприятий Сан Хун-яна был направлен против частных купцов как класса и мешал их торгово-промышленной деятельности в качестве частных предпринимателей; если при этом часть богатых купцов — железоделов и солеваров — получала возможность социального «восхождения», превращаясь в чиновников, те, как отмечал В. И. Кудрин, «уже не выражали интересов богатого купечества в целом»[160].
153
См.: ШЦХЧКЧ, гл. 6, с. 50 (ср.: Сыма Цянь, пер. Вяткина и Таскина, т. 2, с. 76); ХШБЧ, гл. 56, с. 3999 (ср.: Кроль 1982 (III), с. 48); ЧЦФЛ. гл. 37, с. 62.
154
Ср. высказывания государственных деятелей, боровшихся с могуществом уделов: Цзя И (см.: ХШБЧ, гл. 14, с. 429; гл. 48, с. 3699, 3701-3709 (ср.: Ch'u, с. 165-166); ШЦХЧКЧ, гл. 6, с. 101; ср.: МН, т. 2, с. 233-234; Сыма Цянь, пер. Вяткина и Таскина, т. 2, с. 108-109) и Чао Цо (см.: ШЦХЧКЧ, гл. 101, с. 17-20; ср.: Watson 1961, т. 1, с. 528-531). Бань Гу хвалил Цзя И за то, что тот содействовал пожалованию одного из удельных царей, впоследствии поддержавшего императора в пору мятежа других удельных царей (см.: ХШБЧ, гл. 100Б, с. 5863-5864; гл. 48, с. 3734-3739; HFHD, т. 1, с. 313-314).
155
См.: ШЦХЧКЧ, гл. 118, с. 15-1,6, 20-26, 28-37, 39-41, 43-45 (ср.: Watson 1961, т. 2, с. 368-369, 372-391); ХНЦ, предисл. и оглавл., с. 1; ср.: Wallacker, с. 5-6, 8-9; Померанцева 1979, с. 15-20.
157
См.: Ху Цзи-чуан, т. 2, с. 77-78 сл., 103; Кроль 1984 (II), с. 123; а также выше, с. 77. Так, частный купец Бо Гуй [27] (ок. 400 г. до н. э.) сформулировал мысль о сообразовании в торговле с переменами во временах (прежде всего с циклами чередования неурожайных и урожайных лет): «Поэтому что другие люди выбрасывают, то я беру, что другие люди берут, то я даю» (см.: ШЦХЧКЧ, гл. 129, с. 13-14). Сан Хун-ян, опираясь на эту мысль (см.: ЯТЛ, гл. 36, с. 251, 253-254, пр. 2; Кроль 1981 (1), с. 128-129), принял в формулировке «Гуань-цзы» принцип торговли государства, занимающегося экономическим регулированием: «Что Поднебесная ставит низко, я ставлю высоко; что Поднебесная ценит низко, я ценю высоко» (ЯТЛ, гл. 2, с. 12; ср.: ГЦ, гл. 81, с. 502). Один и тот же принцип скупки товаров в пору подешевения мог служить целям и личного обогащения, и государственного регулирования. О том, что купеческие методы могли применяться и в государстве, и в частной семье, см.: ШЦХЧКЧ, гл. 129, с. 8-10; Swann, с. 424-427.