Чиновники не считали, что в идеале законов должно быть мало, а ставили их число в зависимость от обстоятельств времени; сторонники теории духовного и социального вырождения людей, они отмечали, что с ростом преступности «число указов не может не возрастать, число законов не может не множиться»[371].
В качестве формулы, трактующей награды и наказания как «ответы» на благое или преступное действие, «сановник» (хоть и не вполне точно) цитирует слова «Гунъян чжуань»: «Благородный муж плохо относится к тому, кто плох... хорошо относится к тому, кто хорош» (ср. выше, с. 76-77). Но он отбрасывает их конфуцианскую трактовку из «Гунъян чжуань», по которой «плохое отношение к тому, кто плох», ограничивается его личностью, а «хорошее отношение к тому, кто хорош, распространяется на его сыновей и внуков»[372]. Вместо такого партикуляристского отношения к хорошим и плохим «сановник» предлагает другое, придавая универсалистский смысл конфуцианской формуле, но при этом акцентируя «плохое отношение к плохим» и, соответственно, наказания: «Если наказать одного плохого человека, то тьма простолюдинов будет радоваться... Народ становится заносчив оттого, что его с любовью оберегают, но повинуется наказаниям. Поэтому наказания — то, чем исправляют народ...»[373].
Он отвергает мысль о милосердии, о том, чтобы «благодетельствовать злым людям», полагая, что «сострадание привлекает вражеские войска, человеколюбие наносит ущерб наказаниям». Он, как и «императорский секретарь», связывает между собой мысли о неотвратимости и суровости наказаний: «Если указы суровы, то простолюдины осмотрительны... Если запреты не являются неотвратимыми, то [даже] трусливые люди будут надеяться на незаслуженное везение; если наказания заслуживают доверия, то [даже разбойники] Чжи и Цяо не станут совершать преступлений»[374].
Эти мысли были соотнесены нами с легистской традицией. Во-первых, с теорией из «Гуань-цзы», связующей принцип назначения наград и наказаний с концепцией универсализма власти монарха, подобного сиянию солнца и луны, от которых все получают свет; по этому принципу «наказания и награды заслуживают доверия и неотвратимы», благодаря ему устанавливается доверие народа к наградам и наказаниям и тем самым к закону[375]. Во-вторых, со свидетельством Хуань Таня, что по «методу гегемона» «награды и наказания неотвратимы и заслуживают доверия»[376]. В-третьих, с идеями Шанского Яна, Хань Фэя[377] и Ли Сы, которые подчеркивали, что награды должны быть щедрыми, а наказания — тяжелыми даже за легкие преступления; эти идеи противоречат конфуцианскому истолкованию соответствия наказаний преступлениям в духе концепции талиона (ср. выше, с. 73-74).
По примеру Ли Сы «императорский секретарь» и «сановник» сочетали принцип суровости законов, идущий от Шанского Яна, с принципом «расследования и требования [к ответу]» (ду цзэ [128]), восходившим к учению Шэнь Бу-хая. Произведенная нами (на более широкой источниковедческой базе, чем та, на которую опирался X. Г. Крил в 1974 г.) реконструкция метода ду цзэ показала, что это — часть «метода» (шу), т. е. административной техники контроля над бюрократией со стороны правителя; что ду цзэ построен на доктрине этого контроля сын мин (129] («исполнения и названия») и, следовательно, воплощает принцип «на основании названия [должности) требовать реального исполнения [ее функций]»; и что, «требуя [к ответу]» тех чиновников, у которых «реальное исполнение» обязанностей не соответствует «названиям» их должностей (т. е. определениям их функций), правитель должен действовать «исключительно сурово», добиваться от чиновников неукоснительного соблюдения обязанностей, побуждать их взимать с народа налоги сполна и безжалостно применять наказания через увечье[378].
«Императорский секретарь» широко цитирует и использует доклад Ли Сы трону о «расследовании и требовании [к ответу]» 209 г. до н. э., приводит даже содержащиеся там цитаты из «Хань Фэй-цзы», в значительной мере оттуда заимствуя мысль о необходимости тяжких и неотвратимых наказаний, тесно связанную с идеей «расследования и требования [к ответу]»[379]. «Сановник» тоже цитирует доклад Ли Сы в рассуждении о необходимости суровых наказаний даже за легкое преступление[380]. Оба чиновника сочетают в своих правовых воззрениях принцип универсализма закона с принципом назначения тяжкого наказания за такое преступление.
377
См.: ШЦШ, гл. 14, с. 49; ШЦХЧКЧ, гл. 79, с. 43; ХФЦ, гл. 43, с. 906, 907; гл. 33, с. 671; гл. 36, с. 800; гл. 38, с. 853; гл. 46, с. 949; гл. 48, с. 1037; гл. 30, с. 516, 519.
378
До сих пор о принципе
379
См.: ЯТЛ, гл. 57, с. 355; гл. 58, с. 362; ср.: ХФЦ, гл. 50, с. 1097; гл. 49, с. 1052; ШЦХЧКЧ, гл. 87, с. 30-31.