— Уфф! — отозвался Джеффри Волк, который, на свою беду, оказался как раз за спиной рыцаря. Дубинка не оплошала.
Нори сделала несколько быстрых движений руками, и ветки улеглись обратно на землю.
— Вот так-то! — удовлетворенно заметила она. — Смерти придется придумать что-нибудь получше!
— А? Что? — спросил пострадавший от заколдованной дубинки говорящий волк. Голос его как-то странно изменился. — Да уж, — продолжил он, уже гораздо спокойнее. — Вунтвор, слушай меня внимательно…
Этот голос я узнал бы из тысячи!
— Учитель! — воскликнул я.
— Да уж, — ответил Джеффри Волк. — Вам удалось на время отвлечь Смерть. Но пора серьезно подумать над планом моего спасения. Смерть держит меня в плену в своем цар…
Рот Джеффри закрылся, чтобы через мгновение открыться снова.
— Да уж, — произнес Волк совсем другим, сухим голосом, напоминающим шорох пересыпаемого песка. — Какой сообразительный этот ваш волшебник Эбенезум! Переговаривается с вами за моей спиной. Но никто не может быть умнее Смерти. — Она захохотала, задыхаясь, как рыба, выброшенная на сушу и хватающая ртом воздух. Волк смотрел на нас глазами, полными ненависти. Все вокруг смолкло. Казалось, весь мир ждет слова Смерти. Волк отвел глаза и сказал:
— Хватит с меня всей этой чепухи! Пора предъявить вам ультиматум. Слушайте внимательно, если хотите еще когда-нибудь увидеть вашего волшебника!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
«Мудрецы говорят, что „бег полезен для здоровья“, и я с ними согласен, особенно если за тобой гонится кто-нибудь вооруженный мечом, когтями, законными претензиями, способностью изрыгать пламя или и тем, и другим, и третьим».
Из «Наставлений Эбенезума», том XXXIV— Эбенезум мертв, — сказал Джеффри голосом Смерти, — и останется мертвым, если вы не примете меры. — Джеффри ухмыльнулся. — То есть нет. Это я неточно выразилась — «примете меры». Точнее — принесете жертву.
— Вот как? — Мой голос звучал твердо, несмотря на отвратительное тянущее чувство где-то под ложечкой. Итак, Смерть снова идет на переговоры. Что ж, на этот раз я узнаю то, что мне нужно.
— Мне следовало бы забрать тебя прямо сейчас, — прорычал Волк. — Но нет! Ты должен прийти ко мне по собственному желанию, по доброй воле. Иначе ты так и останешься Вечным Учеником, — Джеффри вздрогнул от отвращения, — навсегда. Но неужели ты смиришься с тем, — Волк изобразил смертельную гримасу, — чтобы твой учитель навеки остался у меня? Ты ведь слышал, что сказал мудрый волшебник: я уже отправила его в Царство Мертвых, и он покинет его только в том случае, если ты займешь его место.
— Да уж, — заметил я, изо всех сил стараясь думать быстрее. — Значит, ты хочешь, чтобы я пошел с тобой прямо сейчас, не побеседовав предварительно, не договорившись толком?
— Вообще-то… да, — ответил Волк, но в голосе его слышалось некоторое сомнение. — Понимаешь, иначе твой учитель…
— О да, да, я уже все понял насчет учителя! — перебил я. — Но не кажется ли тебе, что это скучно и примитивно вот так просто вымести меня с поверхности земли?
— Скучно? Примитивно? — Джеффри оскалил зубы. — Смерть никогда не бывает скучной и примитивной! Мне известно столько различных способов умерщвления…
— Не сомневаюсь! — вставил я. — И я не прочь попробовать любой из них, по твоему выбору.
— Правда? — Волк удивленно разинул пасть. — Любой?
— Конечно, — ответил я. — И можно даже не один. Можно три или четыре подряд!
— Ты хочешь сказать, что я буду убивать Вечного Ученика три или четыре раза подряд? — Джеффри потер передние лапы. — Ты так добр ко мне! Можно начинать?
— Пока нет, — ответил я. — У нас еще есть время сыграть в одну игру.
— Сыграть? — Волк настороженно замолчал. — Что ж, я большая охотница до игр.
— Да уж. — Я едва заметно улыбнулся. Кажется, сработало, и даже лучше, чем я предполагал. — Так не побрезгуешь сыграть с таким неумелым игроком, как я? Но победителю полагается награда, иначе неинтересно!
— Награда? — едко спросила Смерть в образе Волка. — Как в тот раз, когда мы с твоим учителем мерились силой, и я по его милости вылетела вон? Нет уж, не на ту напал! Больше я не дам себя так провести.
— Вот как? Что ж, если ты так это воспринимаешь… — я зевнул, — тогда, пожалуй, нам больше не о чем разговаривать.
— Но ты больше никогда не увидишь своего учителя!
— Учителя? — Я сделал вид, что этот разговор мне безумно скучен. — Ах да, ты о волшебнике! Что ж, конечно, очень жаль, что он умер, но посмотрим правде в глаза: лет ему было немало, не так ли? Ну сколько бы он еще прожил?