Снаркс с тревогой посмотрел на меня:
— Что будем делать?
— Да уж, — довольно уверенно ответил я, поскольку успел обдумать ситуацию. — Ничего не будем делать.
— Совсем ничего? — удивился демон.
— Вот именно. Что происходило последние два раза, когда мы начинали первыми?
— Мы сразу проигрывали! — Физиономия Снаркса просветлела. Он понял, к чему я клоню. — Точно! Игра так устроена, что как только ввязываешься в нее, сразу…
— Проигрываешь, — закончил я за него. — Так что единственный способ выиграть — это вообще не начинать играть!
— Гениально! — воскликнул Снаркс. — И это я слышу от человека! Я бы снял перед тобой шляпу, если бы носил ее.
— Итак? — поторопил судья. — В чем заминка? Игра должна продолжаться!
Взглядом я подал своим спутникам знак молчать.
— Нет ответа? — бесстрастно спросил судья. — Понятно. — Он опять развернул пергамент и прочитал: — Третье правило: если игрок отказывается продолжить игру, ему тут же засчитывается поражение.
Смерть пожала плечами:
— Ну что тут поделаешь? По-моему, мы с судьей были более чем справедливы!
— Игра закончена! — провозгласил судья.
Смерть сказала:
— Вы сами виноваты в своем проигрыше, господа. Итак, у нас осталось одно, решающее состязание.
Судья тут же испарился, а Смерть внимательно посмотрела каждому из нас в глаза.
— Думаю, нам следует взять по нескольку минут, хорошенько подумать и осознать всю важность последнего испытания, которое будет гораздо сложнее, чем два предыдущих. Ведь это именно его исход решит, уйдет ли волшебник с вами, или он и Вечный Ученик останутся здесь навсегда.
Смерть снова незаметно отодвинулась от нас на несколько ярдов и холодно засмеялась. Мне показалось, что сердце мое превратилось в кусок льда. Подумать только, если я здесь останусь, этот смех будет продолжаться для меня вечно!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
"Иногда заниматься волшебством бывает трудновато. Временами — даже опасно. Иной раз — смертельно опасно. А случаются моменты, когда дела обстоят… просто из рук вон плохо!"
Неоконченная глава из "Избранных мыслей об ученичестве". Вунтвор, ученик Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств (работа над рукописью продолжается)— Час пробил!
Смерть снова оказалась рядом с нами. Я покачал головой. Прежде чем начнется последнее состязание, надо бы еще кое-что разъяснить.
— Да уж! — обратился я к Смерти, ибо вовсе не собирался сдаваться без боя. — Прежде чем начнется последнее состязание, мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещала.
— Пообещала? — Смерть наклонила голову, точнее, череп. — Очень хорошо. Как тебе известно, Смерть всегда выполняет свои обещания.
— Вот и славно! — сказал я. — Тогда покажи нам настоящего Эбенезума.
Она усмехнулась:
— Хочешь увидеть настоящего волшебника? Ну что ж, раз ты настаиваешь…
Смерть взмахнула руками, и маг в клетке едва уловимо изменился. Новый волшебник оглядел свои одежды, потом удивленно осмотрелся.
— Послушай, Вунтвор! — удивленно сказал он. — А ты что здесь делаешь?
— Я пришел, чтобы спасти вас! — ответил я.
— Вот как? — Учитель задумчиво подергал себя за бороду. — Я, правда, не совсем понимаю, где нахожусь. Но судя по всему, цель у тебя благородная.
Снаркс дернул меня за рукав:
— Как ты догадался?
— Да уж, — вздохнул я. — Ты же сам предупреждал меня о лживости Смерти! Волшебник был уж слишком смирный, слишком молчаливый… Словом, вел себя совсем не так, как свойственно моему учителю. Полагаю, это еще одна уловка Смерти, вроде свинячьего визга.
— Ты для меня слишком сообразителен, Вечный Ученик! — прошипела Смерть. — Но это тебе не поможет, ибо наше последнее состязание требует не ума, а силы воли!
Смерть придвинулась ко мне еще ближе:
— Смотри мне в глаза, о ты, кого в земной жизни зовут Вунтвором! Наше последнее состязание — кто кого пересмотрит. Все очень просто: кто первый отведет глаза — тот проиграл. Начинаем немедленно!
Я поднял глаза и обнаружил, что смотрю в пустые глазницы Смерти, в два черных омута, где запросто можно утонуть навеки. Так хотелось отвести взгляд, прежде чем душа погрузится в бездонную пропасть! Но я знал, что нельзя, что надо побороть инстинкт самосохранения, ибо стоит хоть чуть-чуть скосить глаза — и все пропало! Я был вынужден все глубже и глубже всматриваться в бесконечную темноту. Мне предстояло выдержать взгляд самой Смерти. Я должен был терпеть — ради спасения собственной жизни, ради моих спутников, ради учителя!