Чтобы ее не смущать, я быстро натянула свою повседневную одежду и вручила Сэм подарок, о котором думала со времени ланча. Я выдвинула верхний ящик — там, в самой глубине, хранился предмет, так много для меня значивший всего лишь каких-нибудь двенадцать месяцев назад.
— Что это? — спросила она, нервно сжав подарок в руке.
— Лифчик. С подложенными чашечками. Очень помогает, пока свои не вырастут. Примерь!
Она опять покраснела.
— Я лучше, когда приду домой…
— Нет.
Я решительно начала расстегивать ей пуговицы, но она попятилась:
— Ладно, ладно, я сама.
Она повернулась ко мне спиной, сняла блузку и накинула на плечи бретельки лифчика. С полминуты она беспомощно возилась с застежкой. Я со смехом оттолкнула ее руки и сама застегнула крючки.
— Дома потренируйся, — посоветовала я.
И вот лифчик надет как надо. Все еще стоя ко мне спиной, она набросила белую форменную блузку и медленно повернулась, крепко зажмурив глаза.
— Гораздо лучше! — одобрила я.
Она открыла глаза и посмотрела вниз.
— Классно! — сказала Сэм. — Неплохо затарилась.
Мистер Бертон
Оглядываясь назад, должен заметить, что атмосфера в тот вечер была несколько специфическая. Мэтью вернулся из школы один. Ему и всегда-то требуется поваляться полчасика перед телевизором, чтобы прийти в себя после учебных занятий, но в тот день он казался мрачнее обычного.
Зато Сэм, придя примерно на час позже, был в удивительно жизнерадостном настроении. Он объявил, что школа «Брэдбери Хилл» «вполне ништяк». Когда я сказал, что готовлю к ужину его любимые макароны «Паста путтанеска», он ответил: «Чудненько!»
Помню, я еще подумал, что «чудненько» — не совсем привычное слово в лексиконе Сэма.
Тайрон
Моя мамуля все делает не вовремя. У нее просто какой-то талант выбирать самое неподходящее время для своих воспитательных идей.
И вот теперь, в самом начале учебного года, когда операция «Саманта» вступила в решающую фазу, мамочка решила: а) что я слишком набрал вес за время летних каникул, б) что после истории в закусочной Билла Бургера я, по всей видимости, сделаюсь уголовником и, наконец, в) судя по тому, что я почти все свободное время провожу с Джейком и Мэттью, я, скорее всего, голубой.
По этому поводу у нас вечером состоялась беседа.
Я способен справиться практически с любой подлянкой из тех, что подбрасывает жизнь, — кроме воспитательных бесед моей мамочки.
Она приготовила праздничный ужин — настолько праздничный, насколько это допускает кировская диета[2], благодаря которой балерины мирового класса остаются стройными, как тростинки. А после ужина она села со мной в гостиной, нацепила на лицо особо проникновенное выражение и заговорила особо проникновенным голосом.
— Я тут подумала, Тай… Может быть, в этом полугодии тебе следовало бы побольше бывать на людях.
— Чего?!
— Пожалуй, в последнее время я слишком тебя замуштровала. — Мама выдала улыбочку, полную родительской любви и нежности. — Думаю, пора тебе расправить крылышки — в плане общения, я хочу сказать.
Я уставился на нее. Что это, шутка? Честно говоря, я вообще не тот человек, который способен «расправить крылышки».
— У меня все нормально, — сказал я ей. — Мы общаемся с Мэтью, Джейком и Сэмом. Все хорошо.
Мама нахмурилась. На виске у нее запульсировала жилка, как всегда бывает, когда она сердится.
— Я говорю вовсе не об этих мальчиках. Я имела в виду общение… с достойными людьми. — Она подняла ладонь прежде, чем я успел ее перебить. — Я не критикую твоих друзей. Уверена, они тоже очень хорошие. По-своему.
Я сказал:
— Мам, может, ты скажешь прямо, что ты задумала?
— В воскресенье я приглашена на ланч к Лэйвери. Я познакомилась с ними недавно на одном обеде. Это очаровательные люди. Он — адвокат. Очень… солидный человек.
— В смысле, богатый.
— Действительно, они вполне состоятельны, но не об этом речь.
Мама сделала паузу. Я сидел и ждал, к чему все это.
— Насколько я поняла, у них есть дочь, — заметила мама небрежным тоном. — Похоже, она тоже довольно замкнутая по характеру.
— Мам, не надо!
Но мамуля мечтательно улыбнулась:
— Дочь адвоката! Подумай об этом.
Оттолин
Я подцепила Катастрофу Лопеса, когда работала в дешевой забегаловке в Пасадене, где официантки обслуживают столики топлесс. Он зашел к нам, разыскивая одного типа по имени Гарри Гатц, который был владельцем этого заведения в те времена, когда у них с Катастрофой водились какие-то общие дела. Катастрофа немного не поладил с законом и временно выпал из обращения, а теперь вот вернулся и стал искать Гарри.