И даже крепкие пары иногда начинают сбоить, когда вынуждены сутками проводить время вместе. Потому что даже женясь никто не готов быть вместе каждую секунду жизни. Это выматывает. Начинаются упреки, которые перерастают в скандалы. А там один, уже известный всем путь.
Не знаю, как долго я мотаюсь по улицам, но от мыслей отрывает звонок. Вздыхаю и смотрю на экран. Гриша. Хочется сбросить или, что лучше, вообще швырнуть телефон в ближайшую урну. Но я сопротивляюсь первому порыву.
— Идем домой, — ласковым и уставшим голосом говорит муж.
Раньше надо было думать!
Но вместо негатива отвечаю коротко:
— Хорошо.
Не сопротивляюсь и быстро кидаю трубку.
В голове гудят мысли, нервы натянуты, как струя. Ненавижу себя и весь мир. В душе пустота, словно частицу меня выдрали с корнем.
Это очень трудное и невыносимое решение. Иногда отношения заканчиваются не так, как мы этого хотим. Но они всегда заканчиваются, будь это разрыв или смерть одного из партнеров. Да, это ужасно, сложно и невыносимо, но что поделать? Нужно что-то менять, потому что наши вечные скандалы рано или поздно нас убьют. Только это будет медленный яд.
Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, в какие дебри меня увели мои же ноги. Понимаю, что не знаю этой улицы и открываю навигатор. Удивляюсь, что я почти в пяти километрах от дома. Вот ведь завела нелегкая!
Домой еду на автобусе. Ноги, вспомнив, что так много прошли, ноют, и я даю им немного времени, чтобы отдохнуть.
Поднимаюсь на лифте и не важно, что всего лишь пятый этаж. Мысленно представляю, сколько всего мне придется прибрать и из груди вырывается стон.
Так устала от всего этого.
Дома меня встречает сюрприз. Неожиданно приятный. В квартире идеальная чистота и такой же порядок. Осколки от блюдца и кружки пропылесосены, расшвырянные вещи убраны и аккуратно собраны. Все лежит на своих местах. А полы и вовсе блестят от чистоты.
Гриша сидит за своим компьютером.
— О, ты вернулась, — улыбается он.
— Вернулась, — киваю я. — Это и мой дом тоже.
— Я знаю. Поговорим?
Ком подступает к горлу. Становится невыносимо дышать. Принять такое неприятное решение — это одно. Но сказать о нем вслух — совершенно другое.
Господи, почему так тяжело? Да и хочу ли я всего этого?
— Гриш… нам надо развестись и больше не мучать друг друга, — слова срываются с моих уст сами, а я буквально задыхаюсь от того, что мне нечем дышать.
Гриша смотрит на меня невидящими глазами, словно не слышал, что я только что сказала. Понимаю. Нам обоим будет нелегко.
Между нами воцаряется нелепое, долгое, тяжелое молчание, от которого больно в грудной клетке, но я стоически жду ответа. Готовлюсь, что будет сопротивляться и прикидываю контраргументы, чтобы доказать, что нам обоим будет так лучше.
Но Гриша молчит. Я была готова ко всему, но не к столь долгому и неприятному молчанию. Почему? Почему он молчит? Неужели, ему все равно? Или, он, наконец, осознал, что мы зашли в тупик и пора что-то менять?!
В итоге не выдерживаю и выкрикиваю:
— Мы разводимся! Я больше так не могу! — мне некуда деть руки, поэтому одной рукой тру другую, чтобы не закричать.
Обычно это успокаивает, но сейчас только сильнее раздражает.
— Спорим, мы не разведемся? — неожиданно выпаливает почти бывший муж. Он смотрит на меня хитро, с дерзкой улыбкой.
Так и хочется спросить: «Григорий, а у вас, часом, кукуха не уехала?». Или, что там у него вместо кукушки?
— С чего бы? — зло смотрю на него, пытаясь понять, что он задумал. Помнится, один раз я уже клюнула на эту уловку и поплатилась: мы поспорили на поцелуй в лагере, где познакомились. — Мы не можем никак ужиться вместе. Разве стоит мучить друг друга? И, тем более, я все решила. Не надо меня разубеждать, — стараюсь говорить уверенно, но голос дрожит, и у меня складывается такое ощущение, что я дрожу вместе с ним.
— А я и не буду, — он пожимает плечами и привычный азарт и до боли любимые искорки загораются в его глазах. — Давай поспорим: если ты проживешь со мной месяц, ты не захочешь от меня уходить.
— И с чего я должна согласиться? — скрещиваю я руки на груди, потому что совершенно не доверяю ему в тех ситуациях, когда он пытается пробудить мой азарт.