— Ах, и еще одно условие: ты не задаешь вопросы, за которые ты заранее знаешь, что я пошлю тебя нахер, — он сумел уместить в своей улыбке и невинность, и властность, и лицо его получилось таким подходящим, точно во всем этом быстром движении растягивания уголков бархатистых губ отразилась его истинная личина. Он может быть хорошим, но хорошим по-плохому! В этом весь Эрл Осборн.
— За это ты будешь должен мне одну вещицу, — выдержав паузу, которую девушку потратила на раздумье, она согласилась.
Эрл одним недопонимающим взором вопросил: «Какую?».
— Узнаешь через месяц.
И Элинор улыбнулась, лукаво и мило, совсем так же, как секундой назад улыбался Эрл. Людям свойственно перенимать привычки тех, кого они больше всего ненавидят.
Эрл свою очередь лишь повел плечами, потому что ему плевать, что будет через месяц: он живет здесь и сейчас, и в этот момент ему необходимо получить то, что он желает: Элинор, ее тело, ее голос и было бы прекрасно, если бы еще и душу.
— И чего ты стоишь и пялишься на меня? Иди собирайся. Не больше часа, — несмотря на строгие отсеченные предложения, голос парня звучал смягченно, из-за этого казался неестественным. Наверное, таким тоном он обычно общался с остальными людьми, претворяясь нормальным человеком.
Элинор нарочито неспешно принялась собираться, точно это все происходило по ее желанию. Ее хорошенькое лицо, на котором еще оставались следы юности, но уже начинали формироваться островатые, четкие уголки и линии, смотрелось оправдано сексуально с вечерним макияжем с кошачьими стрелками, золотистым хайлатером и помадой теплого цвета пыльной розы. Оно обрамлялось этими светлыми атласными прядями, которые даже будучи закрученными в естественные кольца, легко пропускали меж собой мужские пальцы, которые с особой любовью всегда запускал Август, вдыхая цветочный аромат духов девушки. На ее молодом упругом теле собирались в созвездие светлые родинки, которые игриво выглядывали из выреза на спине. И весь стан спустя час был таким притягательным для взгляда одинокого мужчины и не менее хорошенькой сплетницы.
Парень и девушка собирались в одной комнате, но в упор не замечали друг друга, будучи сосредоточенными только на себе, пока не прошли шестьдесят с лишним минут, и Эрл, вероятно, нарочно установивший таймер, строго прикрикнул «время вышло», назойливо стучась в дверь ванной комнаты, в которой Элинор торопливо натягивала на себя более-менее подходящее платье.
— Элинор, с каждой новой секундой ты будешь должна мне доллар. Раз…два…три…четыре…
Она вышла, специально с силой открыв дверь, потому что была уверена: Эрл стоит прямо около нее, однако ушибить его не получилось — зато какое заметное у нее было появление перед ним! Он только повел бровью, мол, совсем дура. Прежде чем сказать что-либо, он молча оценил девушку взглядом, медленно прошелся им по стиснутым ногам, оценил длину платья, талию и грудь, вертикально поднялся к лицу и на нем оставил свой недовольный взор.
— Либо платью не идешь ты, либо платье тебе. Времени на твою замену другой девушкой у меня уже нет, поэтому меняй платье. Переодевайся, — точно настоящий беспристрастный критик выдал Эрл на одном ровном дыхании, без капли восхищения, одобрения, комплимента. Августа бы сразу выдал взгляд: он искренний, живой, в отличие от Эрла, за которым может скрываться все что угодно.
— Это самое коктейльное, что у меня есть, — Элинор помотала головой. — Так что меняй девушку, и еще за платье мне доплатишь.
— Знаешь, ты никогда не была серой мышкой, но по меркам клуба — это просто прикид на детский утренник, — парень разочарованно вздохнул, и его лицо приняло такое выражение, будто ему сказали возиться с маленькой девчонкой.
— Ты, что, сейчас одновременно сделал мне комплимент и оскорбил, Осборн? — с усмешкой поразилась девушка, но он ее заткнул резким приказом:
— Надевай каблуки и иди в машину, — он кинул ей в руки ключи. — Ничего не трогай, не нажимай и тем более дыши на вымытое окно.
Она недопонимающе посмотрела на Эрла.
— Что непонятного? Заедем и купим тебе нормальное платье, — пояснил тот, сделав акцент на слове «нормальное».
— Это не входило в нашу сделку, Осборн. Я не собираюсь тратить деньги на платье, которое надену раз в жизни.
— Поэтому собираюсь я.
Она несколько секунд впивалась в него непонятным взглядом: будто он был и хмурым, и укорительным, и смеющимся сразу. Если бы такое сказал Август, она никогда бы не позволила ему потратить деньги на какую-то дорогую внеплановую покупку для нее. Но это был всего лишь Осборн с кучей лишней денег. Плевать?