Элинор молча вышла. Эрл неторопливо раскрыл шкаф и с далекой полки достал пакет, который был спрятан среди множества вещей, наполненный купюрами. Отсчитал несколько сотен долларов, вернул остальное на место, открыл окно и уже по привычному пути спустился во двор общежития.
Мысли Элинор, сидевшей еще одной в дорогой машине, которая наверняка была куплена отцом Эрла, были заняты лишь тем, что сейчас делает Август. Почему он ее совсем игнорирует? Неужели он к ней остыл? Наладится ли все? Она так давно не видела его лица, так давно не дотрагивалась до его мягких холодных рук, так давно не целовала его знакомые губы! Сердце болезненно и укоризненно сжималось и затем резко начинало биться так сильно, словно намеревалось сломать ребра и закончить все мысленные мучения Элинор. Как ей было тяжело все скрывать, все эти проблемы, которые, увы не оправдывали ее. Даже когда говорила себе: «это все ради Августа, с самого начала я хотела, чтобы его не коснулись мои проблемы, поэтому все должно идти так, как и идет», она понимала, что это заводит ее еще дальше, и узнай Август, что она скрывала от него даже ссору с Киарой, он бы прочитал ей нотацию, обнял бы, успокоил, и попросил бы все проблемы предоставлять ему. Но она не может. Она их создала — она их и решит. И Август не должен страдать от ее глупости.: «Пусть я страдаю за двоих».
Руки ее непроизвольно потянулись к телефону — плевать на все, на все обиды, на все слова, на все тайны, только бы услышать его «ало» в плохом динамике телефона, и дальше просто молчать и слушать, как он повторяет: «Ало… Тебя не слышно. Элинор? Что-то случилось? Где ты? Давай я приду прямо сейчас, только скажи, что ты в порядке». Она открыла контакты в смартфоне, но в этот момент в машину сел Эрл и, осмотрев зависшую девушку, забрал из ее рук телефон и кинул на заднее сиденье с пояснительными утверждениями:
— Уговор, Чейз. На один вечер ты продалась мне. Полностью.
В темноте она сверкнула на него одновременно хмурым и благодарным взглядом. Он подметил эту странность, завел автомобиль и всю дорогу они ехали молча, погруженные в собственные мысли.
А на заднем сиденье телефон на беззвучном режиме оповещал о звонке. Звонил неопределенный номер. Поэтому Элинор ему не перезвонит, когда снова возьмет его в руки. Кто же звонил?
Август.
Они остановились у дорогого магазина женской одежды, витрина которой отливала золотым светом на проходящих мимо людей в сгущающихся сумерках. Все, о чем тогда подумала Элинор, это то, как она объяснит Августу, откуда у нее дорогое платье.
— Что застыла? Что, твой Август никогда не покупал тебе дорогих шмоток? — грубо отвлек ее Осборн, когда она остановилась напротив входа.
— Закрой рот. Единственное, о чем тебе нужно помнить: Август никогда не покупал лишь одно. Меня.
Он усмехнулся, оценив защитную реакцию девушки, и, неожиданно взяв ее за руку, повлек за собой в мир богатства и роскоши.
Молодых людей сразу встретила ухоженная милая консультантка, которая вежливо предложила о своей помощи, и Эрл попросил найти для «этого милого создания» подходящее коктейльное платье. Другая увлекла ее к примерочным, третья заботилась о парне, усадив его на мягкий диван, и предложила горячий напиток, пока его «chérie» подберут наряд. На все ушло около двадцати минут: за это время Элинор успела примерить десять платьев, которые все были «недостаточно…» и далее разные прилагательные, которые слетали с уст Эрла.
На одиннадцатом произошло чудо. Оно идеально сидело на фигуре Элинор. Состоящее из сеточки, которая невидимым слоем ложилась на ее гладкое тело, золотистыми кружевами оно закрывало грудь, которую подчеркивал лиф с пуш-апом, золотыми узорами цветов опоясывало ее талию, и спускалось чуть выше колен, превращаясь в более нежный оттенок на юбке. В нем Элинор казалась небесной нимфой, одновременно соблазнительной манящей, с этими открытыми, на первый взгляд, частями тела, и недоступной, где все сокровенное было спрятано за дорогой и аккуратной вышивкой. Оно сверкало в унисон с ее хайлатером, тенями, глазами. Она была точно драгоценное игристое шампанское, и игристости придавал ей этот хрустальный смех, прозвучавший, когда Осборн сказал, что она выглядит так.
Эрл поблагодарил сотрудниц магазина и оплатил покупку, когда Элинор стесненно стояла рядом. Да, он был прав тогда, когда сказал, что ее прошлое платье было совсем неподходящим ей: она, казалось, создана для роскоши.