Ника боролась за каждый сантиметр, но этим готова пожертвовать.
— Моркова, — Рома наклоняется надо мной, упираясь ладонями по бокам. — А я ведь могу тебя поцеловать?
— Ну ты и… Гад!
Восклицаю, но киваю, обвивая его шею. Тянусь, не ища себе оправданий. Пускай так, под гнётом желания. А не задумываться, от чего его дыхание так приятно щекочет кожу.
Губы у него мягкие, сухие. И такие жаркие, что внутри оживает собственное солнце. Палящее и приятное, которое затапливает теплом всё тело.
Я отвечаю на поцелуй и каждой клеточкой этого желаю. Наслаждаюсь тем, как его пальцы скользят по телу. Рассекают шею, очерчивают ключицы, едва надавливая.
Пускают ядовитые мурашки, вызывают тихий вдох. У меня нет сил сдерживать его внутри, когда любое касание превращает меня в желе.
— Ром, — шепчу, горло сжимает невидимыми лапами. — Я не…
— Тише, морковка. Я не пойду дальше.
Обещание ложится сладкой карамелью на душе. Словно Исаев понимает лучше меня все мои страхи. И то, какую грань я сейчас не готова переступать. Не с ним, не в отеле номера, когда нас ждут для похода в Лувр.
— Обещаю.
Он говорит тихо, на гране слышимости. И вибрация его голоса расползается по всему телу. Рома позволяет мне перевернуть его, усаживаясь сверху. Упираться пальчиками в вздымающуюся грудь.
— Прекращай отталкивать меня, морковка. Мы оба знаем, что ты этого хочешь.
— Не сейчас.
Молодец, Маргарита, лучший ответ.
Вместо того, чтобы отрезать Исаева и сказать, что о подобном я совсем не мечтаю, то говорю совсем не то. Признаю, что хочу, но только не сейчас. Вопрос времени, а не человека и места.
И ведь Рома это прекрасно понимает. Видно по блеску в глазах, улыбке, как его пальцы сильнее сжимаются на моих коленях. Кобель, который знает, как цеплять девушек.
А я цепляюсь.
— Давай, морковка, пора собираться и ехать в Лувр. А после я придумаю ещё прекрасные вопросы, на которые получу «да».
Хотя кажется мне, это те вопросы, на которые он бы получил согласие и без желания.
Потому что я — дурында, а он — Исаев.
Рома, отель
Мне точно надо идти покупать лотерейный билет. Потому что это бомба. Случайное желание, которое открывает мне полный доступ к девушке. И обнять, и прижать к себе.
И даже поцеловать при всех.
Маргоша недовольно пыхтит, сверкая глазками. Но не отталкивает. Такими темпами, к вечеру я сделаю грандиозный прорыв в своём гениальном плане по завоеванию девушки.
Правда гениальности там ноль. И содержание простое — один я и моё обаяние. А дальше будем разбираться по обстоятельствам. В крайнем случае, в горизонтальном положении Маргоша очень сговорчивая.
В Лувр мы едем отдельно от группы, снова. А то лишние свидетели мне не сильно нужны. Позавтракали со всеми, а дальше — пока-пока. Девушка наверняка сцепится с кем-то, чтобы провести со мной меньше времени.
А я категорически против такого.
Добраться до музея я мог бы даже с закрытыми глазами, не сверяясь с картой метро. Тут где угодной выйди в центре и пару минут прогуляйся. Париж огромный, но по факту — сплошная деревня. Всё самое важное находится в одном месте, только успевай осмотреть.
— Билеты с тебя, — напоминает Маргоша, пытаясь незаметно выдернуть ладонь из моей хватки. — О, это Лиза?
— Не мешай.
Рядом с ней какой-т парень, оживлённо разговаривают. И подходить к ним не нужно. На это у меня даже три причины.
Первая — я бы убил кого-то, кто влезает в наши разговоры с Маргошей. Вон, старший брат уже ходит по тонкой грани, рискуя жизнью. И другим тоже мешать не нужно.
Вторая — они стоят возле самого популярного входа, огромные очереди, толпа народа. Я же веду девушку торговому центру, через который намного быстрее попасть внутрь.
Третья…
Третьею забыл, пока размышлял о других, но это и не важно. Главное, что Маргоша не стала приставать к парочке, а смирно идёт за мной.
— Лувр тебе тоже не нравится? — спрашивает таким тоном, словно я весь Париж оскорбил, а не одну башню. — Что за пирамиду скажешь?
— Лувр я люблю, морковка. Больше, чем что-либо другое в городе. Особенно картины.
— Только не Мона Лизу, правда? Ты не можешь любить эту картину и презирать любовь к Эйфелевой башне.