«Кайф!»
Стонем оба в голос. Я — потому что с пугающей скоростью проигрываю ему. Он — потому что знает, как сломать меня в нужную ему сторону.
Чёртов кукловод.
Но неужели я пала так низко? Неужели окончательно превратилась в его марионетку?
Собираю остатки поруганной гордости в кулак и со всей силы бью Басова в грудь. Разлетаемся в разные стороны, но уже через секунду снова с треском стыкуемся, как два мощных магнита, потому что парень просто не оставляет мне шанса скрыться от него в этой тесной комнате.
— У тебя совсем кукуха съехала? — злобно шепчу я, выворачиваясь из его стальных рук. Верчу головой, чтобы парень вновь не набросился на мои губы, но Ярославу и это обстоятельство не помеха — он буквально хозяйничает на моей шее, спускаясь всё ниже и ниже в ворот ночной сорочки.
— Совсем, — хрипит Басов.
— Какого чёрта ты припёрся?
— Соскучился, Истома, — его горячий язык касается моей мочки, сноп искр вспыхивает где-то в районе затылка, а меня саму бомбит, — крышу без тебя рвёт!
— Пошёл вон отсюда! — за волосы отдираю я его от себя.
Стонет опять, а следом в свете тусклого дворового фонаря я вижу, как он довольно оскаливается, сверкая бусиной пирсинга.
— Справедливо, но бесполезно, — выдаёт парень и неожиданно его горячие ладони очерчивают мою талию, а затем уверенно ложатся на ягодицы. Чуть сжимают, второй раз уже ощутимее, а в следующее мгновение он резко дёргает меня на себя. Так, что я без лишних слов понимаю, насколько серьёзно он настроен.
И я бы, может быть, очаровалась этой прытью, если бы его руки не разбередили ещё не зажившие раны на моей заднице.
— Ты меня с кем-то перепутал, Басов, — дыхание на последних словах перехватывает. Мне в этот момент чертовски обидно, но в то же время я не могу побороть в душе какой-то щенячий восторг оттого, что этот неприступный парень пришёл ко мне в два часа ночи, каким-то немыслимым образом взобрался на второй этаж по балконам, рискуя…
Так стоп! Ничем этот прожигатель не рискует, ясно? Ему просто приспичило, а я себе уже настроила воздушных замков. Дура!
— Убирайся! Иначе клянусь богом, я заору во всю глотку! — вновь отталкиваю я его от себя, что есть мочи, но теперь Басов не пытается снова со мной сблизиться, а только стоит, смотрит исподлобья, дышит словно загнанная лошадь и кривится, как будто бы не знает, что ему дальше делать.
— Я всё тебе объясню, — поворачивается полубоком и нервно облизывает губы.
— А мне уже не надо, — вру я, приказывая себе не реветь перед ним.
— Истома…, — цедит так, будто бы ему и вправду больно.
— Слушай, ну серьёзно? Зачем мне дополнительные сноски, если и без них всё понятно? Славно потусили и разбежались. Так?
— Ни хрена не так! — рубит он воздух.
— Но ведь и это же не всё, Ярослав? — спрашиваю я и вдруг замечаю, как в отчаянии Басов вцепляется в волосы. Мнётся. Протягивает ко мне руку, делает шаг, но я тут же отступаю, отрицательно качая головой.
— Я…, — шумно сглатывает, — виноват, но…
— Нет никаких «но».
Психует. Резко подаётся на меня и зажимает у самой стены, заключая моё лицо в клетку из собственных ладоней. Не даёт отвернуться. Приближается вплотную, пока наши губы не начинают искрить от соприкосновения. Я дышу им. Он дышит мной.
Мне больно! Без него и с ним тоже, чёрт его раздери!
— Истома, я сутки не спал. Забил болт на все организованные для меня встречи со спонсорами, обменял билеты и сразу же после соревнований сорвался к тебе с грёбаными пересадками. С аэропорта сюда. Потому что уже просто не вывозил!
Говорит, а сам комкает подол моей ночной сорочки в кулаках, задирая его всё выше и выше.
— После этого душещипательного монолога я должна пожалеть тебя? — мой голос начинает предательски дрожать, потому что я слышу, как гулко стучит за рёбрами каменное сердце этого мудака, его сбитое дыхание и то, как он сглатывает, втягивая носом мой запах.
Будто бы не врёт. Будто бы впервые мы с ним в равных весовых категориях.
— Прости меня.
— За что именно? — всхлипываю и снова его отталкиваю, но он сжимает меня чересчур сильно. — За то, что кинул меня сразу же после того, как дорвался?
— Я не кидал.
— Ах, вот как? Тогда может быть за то, что не звонил и не писал мне целую неделю?
— Я проспал утром, потом торопился как чёрт и оставил дома телефон, так что…
— Ты совсем ошалел, Басов? А кто тогда в понедельник отправил моей матери несколько интересных сообщений?