Я не знала, что на это ответить. И уж тем более не тогда, когда вокруг уже зазвучали первые уничижительные смешки.
— Или реально веришь в то, что можешь стать одной из нас?
— Я же извинилась, — задохнулась я от паники, совершенно не понимая причин столь сильной агрессии в мою сторону.
— Слышь, Марта, — рассмеялась блондинка Стеф, — она извинилась.
— Да, Марта, отпусти ей все грехи, — присоединилась к веселью подруг и кудрявая Реджи.
— Х-м-м, решение, решение…, — постучала по пухлой губе наманикюренным пальцем Максимовская, а затем в два шага подошла ко мне почти вплотную.
Смерила меня взглядом, полным насмешки и пренебрежения.
А затем подняла руку и со всей дури влепила мне звонкую пощёчину, почти сбивая очки с лица.
Я охнула и тут же прижала ладонь к вспыхнувшей огнём щеке. И прикусила себе язык, чтобы не расплакаться.
— Ну, Вероничка, чего же ты не смеёшься? — Марта нависала надо мной и рубила словами, но и её закадычные подружки не остались в стороне.
— Это же шутка! — захлопала в ладоши и рассмеялась кудрявая Реджи.
— Очень смешно! Да, девочки? — крикнула Стеф и все, за исключением одной-единственной Дины Шевченко, которая смотрела на меня с неприкрытой жалостью, тут же принялись покатываться со смеху, пока мне в лицо Марта продолжала ядовито цедить слово за словом.
— Что, не смешно, Туша? Но как ты можешь быть одной из нас, в таком случае, м-м? Смейся! Смейся громче, иначе в следующий раз шутки будут ещё веселее!
После этих слов моя и без того шаткая броня, окончательно дала трещину. Я кинулась к своему шкафчику, вырвала оттуда рюкзак и пулей бросилась вон из раздевалки, получая в спину до боли обидные оскорбления:
— Тупая овца просто шуток не понимает.
— Да куда ей, убогой?
— Примитивное создание…
И всё в том же духе, пока их голоса окончательно не стихли, а я всё продолжала с вырывающимися из груди рыданиями бездумно бежать по школьным коридорам, гонимая страхом, обидой и оскорблённым самолюбием.
Пока неожиданно не услышала позади себя ЕГО голос.
— Истома…
О, нет, нет, нет! Пожалуйста!
Только этого парня мне сейчас не хватало для полного счастья…
Глава 13.2
Вероника
Резкий выброс адреналина в кровь активирует скрытые во мне резервы, и я буквально врубаю пятую космическую, несясь по лабиринтам коридоров, словно ветер. Вот только и на хвосте у меня, не а бы кто, а сам Басов — его ноги длиннее и, кажется, что он плавает быстрее, чем я бегаю. А потому уже за следующим поворотом, я дёргаю на себя дверь какого-то подсобного помещения и влетаю туда.
Суматошно ищу взглядом, чем бы подпереть дверь, и только было уже приставляю к ручке какую-то швабру, как тут же получаю ощутимый тычок в плечо.
Это Ярослав.
Он вламывается в тесное, пропахшее пылью и чистящими средствами, помещение, а затем с победной улыбкой плотно закрывает за собой дверь.
Теперь вокруг нас только стеллажи с какими-то тряпками и вёдрами. Над нами висит тусклая лампочка, которая едва-едва справляется с освещением. А между нами не более двух метров пространства, которое уже трещит от напряжения.
— Ну, привет, Истома, — почти шепчет парень и на его скуластом лице медленно расплывается хищная улыбка.
— Не зови меня так, — судорожно всхлипываю и поспешно вытираю солёную влагу с щёк. Не хочу, чтобы он видел, что мне опять сделали больно.
— А я буду, — шаг вперёд, и я фактически вжимаюсь в металлические полки позади себя, — потому что это про тебя.
— Что тебе надо? — сглатываю и чувствую, что сердце за рёбрами грохочет будто ненормальное. Беснуется.
— Ты плакала.
— Уже нет.
Ещё шаг ближе и носки его начищенных ботинок соприкасаются с моими туфлями. И меня на полном серьёзе коротит от этой ситуации.
— Пожалуйста, — бормочу я и отворачиваюсь, когда Ярослав упирается ладонями в полки по обе стороны от моего лица, заключая меня в своеобразную клетку из собственного тела. И рецепторы тут же обжигает его запахом.
— Что? — наклоняется он к моим волосам и с шумом тянет носом, а затем и вовсе блаженно выдыхает.
— Дай мне уйти, — пищу тихо.
— Капец, Истома, ты пахнешь райским садом.
Боже!
Почему от его слов по моей спине бегут мурашки?
До боли закусываю губу и всё-таки поднимаю ладони, чтобы толкнуть его в грудь.
— Дай мне уйти, Ярослав!
Но парень ни на миллиметр не сдвигается с места. Наоборот, перехватывает одну мою руку, поднимает к своему лицу и нежно целует в запястье, отчего у меня немедленно начинается тахикардия. От страха. От непонимания какого лешего он творит!