А в «тюрьме народов» — Российской империи — у Финляндии была широкая автономия. Многие революционеры, в том числе и Владимир Ленин, чувствовали себя в Финляндии, как за границей, спокойно в ней «работали» и не боялись русских жандармов.
В России с огромным трудом добивались от царя создания русского парламента. Николай Второй то «открывал» Думу, то «распускал». Даже бомбы и пули террористов не заставили царя дать России конституцию. А в Финляндии вполне спокойно работал сейм, принявший в 1905 году самую передовую на тот момент в Европе конституцию! По ней женщины имели равные права с мужчинами, чего не было тогда ни в одной стране мира! И вот из такой «тюрьмы» Финляндия «вырвалась на свободу». Чего ей не хватало?
Официально нейтральную Финляндию явно готовили в качестве плацдарма для нападения на Россию. И как всегда мнение самих финнов, так же как и мнение латышей с эстонцами, никого на Западе не интересовало. По-прежнему, Европа старалась изолировать Россию, окружив её демонстративно враждебными буферными государствами, на территориях которых готовились плацдармы для будущих вторжений.
Как только СССР стал на ноги, Сталин тут же принялся за разрешение возникшей на западной границе Советского Союза прибалтийской проблемы. Он всё прекрасно понимал и поначалу неоднократно (!) пытался решить всё мирным путём. Сталин начал переговоры с Финляндией, попросив отодвинуть границу от Ленинграда, предлагая взамен почти вдвое большие территории в другом месте. Сам маршал Маннергейм, которого трудно заподозрить в симпатиях к большевикам, был за то, чтобы принять советские условия. Но Европа, предвкушая скорый разгром и раздел СССР руками Гитлеровской Германии, разумеется, заставила Финляндию отвергнуть предложения Сталина. Так СССР пришлось начать ненужную ни русским, ни финнам войну, в результате которой Финляндия потеряла даже больше, чем у неё просила Россия. Граница была отодвинута от Ленинграда, что впоследствии позволило городу пережить блокаду. Заметьте, Сталин только отодвинул границу, хотя мог бы захватить всю Финляндию!
Наученный финским опытом Сталин не стал обращаться к правительствам Эстонии, Латвии и Литвы. Он продолжил решать прибалтийский вопрос не с марионетками, а с кукловодом. В конце 30-х годов ХХ века за ниточки дёргал Гитлер. Есть документы, подтверждающие это. Прибалтика должна была стать плацдармом германского наступления на СССР. Прибалтийские немцы, «ливонцы», были только счастливы попасть под крыло могучего фатерлянда и избавиться от унизительного диктата Англии и Франции.
Сталин обо всём этом прекрасно знал. Поэтому он начал переговоры с Германией и заключил с ней до сих пор вызывающий у Европы злобную истерику пакт о ненападении, предварительно настояв на том, что Германия в дальнейшем отказывается от всяческих притязаний на Прибалтику и не будет мешать Советскому Союзу присоединить её, если возникнет такая необходимость. Гитлер легко принял это условие и даже сдержал его, бросив своих ливонских марионеток на произвол судьбы. Он был уверен, что без особого труда «свалит русского колосса на глиняных ногах» и с другого плацдарма. В этом убедила его неудачная на первых порах война СССР с Финляндией.
В преддверии войны Германии с Советским Союзом прибалтийские немцы стали массово переселяться из Прибалтики в Германию. Особенно после заключения пакта о ненападении между Германией и СССР. Видимо, секретные протоколы к пакту не были тайной для прибалтийских немцев. В Эстонии, Латвии и Литве были только рады этому исходу, ведь теперь никто не мешал коренным национальностям этих стран в полной мере ощущать себя настоящими нациями. В результате до начала Великой Отечественной войны в Германию убыло 131,2 тысячи прибалтийских немцев.
Сталин ввёл войска в Прибалтику, Европа и США бились в истерике, но Гитлер выполнил принятые вместе с пактом секретные условия и забыл про ливонский плацдарм, что обезопасило СССР от нападения с этого направления.
Тем не менее, война с Германией была неизбежна, и Сталин попытался в кратчайшие сроки очистить вновь приобретённые территории от всех враждебных СССР сил и элементов. К сожалению, эта поспешно и жестоко проведённая советизация вместо одних удалённых врагов породила новых, оказавшихся ещё опаснее старых, т. к. они опирались на помощь местного населения — националистов.
Прибалтика вновь стала частью России, пусть оная и называлась Советским Союзом. Ливонцы были ликвидированы как класс. На их место пришла партийная номенклатура. Коренное население по-прежнему пребывало в фактическом рабстве уже у новых хозяев, пусть в основном и из местных выходцев. И после очередного «освобождения», теперь уже при крахе Советского Союза, латыши и эстонцы начали называть русских не иначе как «оккупантами».