Два фальстарта. Наконец гребцам удалось преодолеть волнение. Соперники гребут ровно. Жуков и Чувахин делают по 40 ударов. Долгушин и Смирнов - по 36. На первых ста метрах еще никто не добился преимущества. Идет борьба нервов. Затем постепенно выдвигается вперед Долгушин.
Но Смирнов делает «навал», наехав на лодку Чувахи- на. Главный судья останавливает гонку и снимает Смирнова. Судьи на катере решают дать новый старт с места остановки заезда (остается примерно тысяча сто метров). Со старта вперед вырывается Чувахин, но Долгушин настигает его и длинным спуртом уходит вперед на корпус лодки. На повороте просвет увеличивается. Бурным финишем Александр доводит разрыв до трех с половиной корпусов лодки. Чемпион Союза 1932 года проиграл ему на тысяче ста метрах 15 секунд!
Нельзя, пожалуй, вспомнить первенства или соревнования, в котором Долгушин выступал бы только в одном классе судов. Первенство СССР 1934 года не было исключением. В этот раз Долгушин выступал и в заезде ски- фовых восьмерок.
Основное соперничество разгорелось между командами двух городов: Ленинграда с загребным Савримовичем и Москвы, где загребал Пахомов, Долгушин на сей раз сидел седьмым номером. Его задачей было передать темп и работу загребного всей команде.
Со старта начинают ровно по 32 удара. Из-под моста команда Москвы выходит немного вперед. Москвичи нажимают и выигрывают иол-лодки на отметке 1100 метров, Ленинградцы увеличивают темп до 34 гребков, но москвичи все еще впереди и упорно ведут гонку. Темп падает, соперники делают по 32 гребка. К повороту подходят рядом. На повороте рулевой Ленинграда, пользуясь лучшим знанием трассы, резко бросает свою лодку влево, п она оказывается впереди. На последней прямой стремительный финиш: обе лодки идут вместе, их весла почти касаются друг друга. Напряженный спурт, и лишь на самом финише ленинградцы выигрывают гонку.
В отчете, посвященном закончившемуся чемпионату, корреспондент писал: «...из гребцов, заслуживающих быть отмеченными, следует выделить в первую очередь нового одиночника Долгушина, добившегося за короткий срок звания чемпиона и рекордсмена СССР и в настоящее время почти не имеющего конкурентов, несмотря на далеко еще не совершенный стиль».
В 1934 году Долгушин выступает за команду Промкооперации, представители которой не раз составляли серьезную конкуренцию спортсменам из обществ с романтическими названиями «Спартак» и «Динамо». Однажды Лидия Даниловна Чупшева, которую, впрочем, за улыбчивость и молодость все называли просто Лида, хотя она и занимала пост председателя общества Промкооперации, собрала спортивный актив. Долгушин смущенно сидел в стороне, не зная, куда девать свои длинные руки: он увидел здесь сразу столько знаменитостей, что у него захватило дух. Лида Чупшева, окинув собравшихся веселым взглядом, спросила: «Кто из вас читал «Песню о Буревестнике»?»
Кто-то поднял руку. Еще один, два, три... Лида нахмурилась. Она отошла к окну, поправила красную косынку и, заложив руки за спину, продекламировала: «Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный».
Впервые в жизни Саша слышал такие слова и такое чтение. Он отчетливо, зримо представил себе седые гребни волн, и черные тучи, и эту смелую птицу...
«То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и - тучи слышат радость в смелом крике птицы».
Стихи произвели на Долгушина огромное впечатление. Он сидит притихший и зачарованный.
- На днях я прочитала речь Максима Горького на съезде писателей, - говорит Чупшева, - и подумала, а что, если назвать наше общество «Буревестником»?
- Здорово! - поддержал кто-то.
Эта мысль всем понравилась. Молчал только Саша.
- А ты что же, Саша, - против? - спросила Лида.
- Очень даже за. Но разрешит ли нам Горький, может, он не согласится.
- Разрешит, - убежденно произнесла Лида. - Не может не согласиться. Я его видела. Глаза у него такие задумчивые и добрые. Очень добрые. Сами увидите.
Тут же решили, кто будет в составе делегации. Долгушина избрали единогласно. Саша вышел от Лиды Чуп- шевой с аккуратно сложенным листком, на котором старательно записал книги Максима Горького.
Через несколько дней Саша с волнением всматривался в усатое морщинистое лицо, которое напоминало лицо его отца. И усы Горький разглаживал так же старательно, как и Максим Долгушин. А глаза - Лида была права - были очень добрыми. Горький внимательно слушал, потом поинтересовался, много ли спортсменов в обществе, какие имеются спортивные достижения. Лида, волнуясь, рассказывала чуть сбивчиво, перечисляя рекорды, загибая пальцы. Писатель улыбнулся в усы и, сильно окая, сказал:
- Вам нужно запасаться верою в себя, в свои силы, и эта вера достигается преодолением препятствий, воспитанием воли, тренировкой ее... Вы знаете, что, тренируя свое тело, человек становится здоровым, выносливым, ловким, - так же следует тренировать свой разум, свою волю.
Лида ответила за всех;
- Мы понимаем это.
Саша Долгушин, смущаясь, спросил:
- А как с названием?
Горький, прищурившись, разгладил усы:
- Согласен, если не подведете.
Так родилось еще одно романтическое название спортивного общества - «Буревестник». В этом же году Александра Долгушина призвали в армию.
Окончив курс молодого солдата, он с головой уходит в изучение боевой машины. Прошло только полгода, как он надел военную форму, а его уже отмечают как одного из лучших водителей бронетанкового батальона.
Однажды Долгушина вызвали в штаб. Приехавший комбриг с любопытством смотрел на высокого светлоглазого красноармейца.
- Как служит? - спросил он у комбата.
- Красноармеец Долгушин - отличник боевой и политической подготовки, - отчеканил комбат.
- А учиться хотите? - спросил комбриг у Долгушина.
- Хочу, товарищ комбриг.
- Есть распоряжение, - объявил комбриг, - вас досрочно демобилизовать и направить на учебу в институт физкультуры. Что, - сказал он комбату, - жаль расставаться с хорошим бойцом? Ничего не поделаешь, приказ командующего округом. А вас, товарищ красноармеец, поздравляю. Желаю успеха.
Так Александр Долгушин стал студентом. Понимая, что для него сделано исключение, Александр взялся за учебу. А спортивная жизнь шла своим чередом. Уже 5 августа Долгушин принял участие во II Спартакиаде профсоюзов. Александр выступил загребным в четверке с рулевым. В лодке сидели: Патрин, Барановский, Родионов и на руле Рогачев.
В финальном заезде, кроме москвичей, выступали и ленинградцы с загребным Чистяковым - эта команда была чемпионом СССР 1934 года.
Но москвичи, ведомые Долгушиным, значительно опередили именитых соперников, выиграв у них 7,8 секунды и улучшив рекорд 1927 года, установленный ленинградцами с загребным Савримовичем. Выступление Александра Долгушина в качестве загребного четверки с рулевым явило еще одну грань его спортивного дарования. А через две недели на водной станции Дорогомилово начались соревнования 1935 года на первенство ВЦСПС. Они особенно запомнились Александру еще и тем, что в них участвовали 132 команды гребцов-акаде- мистов. Цифра небывалая для тех лет. Кстати, Долгушин принимал участие в подготовке для радио информации, посвященной состязаниям.
В первый же день соревнований Александр Долгушин на одиночке улучшил почти на 13 секунд свой же рекорд 1934 года для московской воды. Он прошел двухкилометровую дистанцию за 7.34,6, показав время европейского класса.
- Европейское, говоришь, милок, - улыбнулся Долгушин одному из поздравлявших его болельщиков. - Не спорю, время хорошее, а насчет европейского ничего не скажу, не знаю. Встречаться с зарубежными спортсменами мне пока не довелось.
- Гребля - единственный вид спорта, в котором советские мастера еще ни разу не встречались с иностранными, - вставил кто-то.