А лед между тем плыл. Все усилия работников стадиона спасти дорожку были безрезультатны. После «полуторки» спортсмены уже были готовы разъехаться по домам, все были уверены, что забеги на десять тысяч перенесут. Тем неожиданнее оказалось решение судейской коллегии: соревнования продолжать, однако, учитывая непрерывное ухудшение льда, конькобежцев выпускать на дистанцию не парами, а четверками.
При жеребьевке Летчфорд снова вытянул первый забег, Капчинский - одиннадцатый. Это означало, что абсолютным чемпионом Анатолию и на сей раз не бывать. Дальнейшая борьба бесполезна. Спортсмены, вытянувшие более дальние номера, уже один за другим отказывались от выступления.
Так соблазнительно - отказаться бежать эти десять тысяч метров, никто не упрекнет, и не нужно ждать несколько томительных часов, чтобы узнать то, в чем не сомневаешься и так. Чемпионом может стать только Летчфорд. Золотой при других условиях запас в семьдесят секунд сегодня ничего не стоит. Он попросту растает после первых двух-трех забегов. К тому времени, когда его, Капчинского, вызовут на старт в составе одиннадцатой четверки, сорок спортсменов успеют превратить лед в полужидкое месиво.
Летчфорд показывает 21 минуту 38,3 секунды. Это на три минуты хуже его обычных результатов! Следующие четверки бегут (если только можно применить это слово к тому, что происходит на дорожке) еще хуже: двадцать пять минут, двадцать восемь и даже тридцать. То, что осталось ото льда, даже не блестит под радостными лучами совсем не зимнего солнца.
Капчинский вышел на старт. Никто не виповат, что первый номер достался Евгению, а не ему, могло случиться и наоборот. Спорт есть спорт. И для него сейчас победить - это не выиграть у Летчфорда, что никак невозможно, а преодолеть самого себя, закончить дистанцию хоть пешком, только не сойти, не отказаться от борьбы...
Анатолий закончил дистанцию, хотя на виражах коньки увязали в дорожке чуть ли не по подошву. Более того, он показал время лучшее, чем у всех, кто стартовал до него. Кроме Летчфорда...
Старейшина советского конькобежного спорта, легендарный Яков Мельников писал на следующий день в «Красном спорте»:
«На 10 ООО метров конькобежцы шли по совершенно изрезанному льду, который после каждой четверки становился все хуже и хуже. Это решило судьбу Капчин- ского, который стартовал через девять квартетов после Летчфорда и проиграл ему больше двух минут. В нормальных условиях А. Капчинский был бы абсолютным чемпионом СССР».
Спортсмены люди самолюбивые. Потому-то многие друзья Анатолия и не могли понять поразительного спокойствия, с каким Капчинский воспринял всю эту действительно обидную историю. Не знай друзья, с каким упорством тренируется Анатолий, сколь ответственно относится он даже к второстепенным соревнованиям, они могли бы подумать, что ему вообще безразличны итоги чемпионата.
Внешняя невозмутимость Капчинского объяснялась тем, что он больше любил спорт, нежели себя в спорте. Те пли иные поступки, мысли, переживания Капчинского-спортсмена целиком определялись характером Кап- чинского-человека. Никакого разрыва, а тем более противопоставления между ними не было и быть не могло.
Конечно же, Анатолий был самолюбив, но лозунга - победа ради победы, победа любой ценой! - не принимал принципиально.
...Анатолию Капчинскому так и не суждено было стать чемпионом СССР в многоборье. Но имя его навсегда вошло в историю советского спорта.
Анатолий Капчинский родился в 1912 году в Саратове. Ясное дело - едва мальчишка научился более или менее твердо передвигаться по земле, его неудержимо повлекло к воде. Так уж было на роду написано у всех саратовских пацанов. На Волге, лишь сходил лед, торчали они целыми днями. Загорали дочерна, купались до посинения.
Попозже появилось еще одно увлечение - классическая борьба. Это уже под влиянием отца Константина Северьяновича. Опытный механик-дизелист, много поплававший на своем веку, он был наделен недюжинной физической силой, смолоду любил борьбу и передал эту любовь сыну. Из своей старой матросской тельняшки он собственноручно сшил мальчику настоящее борцовское трико.
Константин Северьянович лично судил по всем правилам - и очень придирчиво! - соревнования, в которых участвовали окрестные мальчишки, приятели Анатолия. Капчинский-старший знакомил сына не только с приемами: главное - он учил его подлинному спортивному благородству, воспитывал упорство, выдержку, мужество, то, что принято называть бойцовским характером. Недаром, уже став знаменитым спортсменом, чемпионом и рекордсменом СССР, Анатолий не раз с благодарностью вспоминал отцовские уроки и после каждой победы посылал Константину Северьяновичу в Саратов телеграмму, а следом и письмо с подробным рассказом о всех перипетиях борьбы на дистанции.
Не меньше, чем борьбу и плавание, Анатолий полюбил, когда подрос, прыжки в воду и гонки на парусниках. Позднее он стал одним из сильнейших яхтсменов Саратова и долгое время полагал, что парусный спорт будет главным в его жизни.
От отца Анатолий перенял и уважение к технике, ко всяким машинам, механизмам. Потому он и пришел вначале на завод, а затем и на рабфак. Таков был весьма типичный путь к диплому инженера тысяч рабочих ребят в те годы.
Одно из самых ярких воспоминаний юности Капчин- ского - о поездке в донские станицы в год великого перелома. Шестнадцатилетний юноша отправился туда вместе с десятками саратовских комсомольцев по путевке райкома, чтобы помочь крестьянам избавиться от исконных врагов урожая в этих местах - полевых грызунов. Но бороться посланцам саратовского комсомола пришлось не только с сусликами... Кулаки подбрасывали совсем юным парням и девушкам письма с угрозами, некоторых жестоко избили. Ни угрозы, ни избиения не напугали комсомольцев. Они знали: кулаки и подкулачники лютуют в бессильной злобе, потому что подошел последний час их существования.
Здесь, в донских станицах, Анатолий крепко подружился - на всю жизнь - со своим земляком Федором Тарачковым, впоследствии тоже ставшим пз- вестным спортсменом, чемпиопом СССР по велосипедному спорту.
Анатолий уже считался в Саратове признанным пловцом и яхтсменом, когда вдруг неожиданно для многих увлекся коньками. Это увлечение разделил с ним и Та- рачков. Настоящие коньки в ту пору в Саратове было трудно отыскать, да и стоили они дорого. Поэтому свои первые коньки друзья изготовили сами, благо были они пе белоручками, а рабочими ребятами, умеющими обращаться с. металлом.
Квалифицированных тренеров в Саратове тогда не было, и азами бега на коньках друзья овладевали на природных катках по собственному разумению. Помогло, правда, то, что называется спортивной хваткой, выработанной в результате занятий плаванием, борьбой, хождением под парусом. Давно известно: тренированный спортсмен может овладеть незнакомым видом спорта гораздо быстрее и успешнее, чем круглый новичок. Анатолий и Федор проштудировали всю литературу о коньках, какую только смогли раздобыть. Кое-что они постигли, изучая фотографии сильнейших конькобежцев страны, помещенные в газетах, в первую очередь знамепитого Якова Мельникова, ставшего чемпионом России в 1915 году и все еще продолжавшего выступать в соревнованиях. Капчинский, конечно, не мог и загадывать, что через несколько лет он будет бороться за победу с Мельниковым, самим великим Мельниковым, в одном забеге.
В результате Капчинский выглядел совсем неплохо, когда впервые пришел на настоящий стадион - «Машиностроитель». Правда, дорожка на этом стадионе была намного короче нормы. Но все-таки это была настоящая дорожка, а занятиями руководил настоящий тренер.
Тренировался Капчинский не только упорно, но и с подлинным увлечением, тем увлечением, без которого никогда не добьется значительных успехов даже одаренный и трудолюбивый спортсмен. Тяжесть, трудность большого спорта никогда не обременяли Канчинского, все покрывало непередаваемое наслаждение стремительного скольжения но сверкающей ледовой дорожке.