Не получился из Поддубного сельский капиталист. Продал он имение тем же Зархи и Рабиновичу, расплатился с долгами и в 1913 году вернулся на ковер.
Публика встретила Поддубного восторженно, и снова началась кочевая жизнь - с чемпионата на чемпионат, с чемпионата на чемпионат...
Время было тревожное, надвигалась война. За границу больше Поддубный не ездил, зато до революции успел снова исколесить всю Россию. Все чаще пятидесятилетний богатырь сводил вничью схватки с более молодыми и набравшимися опыта борцами.
В Краснодаре вспоминают, как у него был взят билет на поезд, а еще предстояла схватка с борцом Стерсоы. Почитатели волновались, что он не успеет.
- Ну, раз Ванечка сказал, значит успеет, - успокаивала их Нина Николаевна, путешествовавшая вместе с Поддубным.
«Ванечка» положил Стерса за шесть минут.
- Бачили, хлопцы? От так я колысь и боролся.
Нелегко давались Ивану Максимовичу даже такие немногословные признания...
Революция, а потом гражданская война были для Поддубного событиями чрезвычайно сложными. Иван Максимович продолжал бороться в цирках различных городов, которые то освобождались красными, то захватывались белыми, то подвергались налету зеленых... Тяга к зрелищам не иссякала и в те беспокойные и голодные времена, доставляя борцам средства на пропитание. И хотя Иван Максимович не пил спиртного и ел мало мяса, предпочитая ему «бурячок та морковку», насытить громадное тело было совсем не просто.
Теперь Поддубный часто выступал и один, показывая красноармейцам и трудовому люду упражнения с гирями, и поднимая на плечах по десятку человек. Местные советские власти выдавали ему усиленные пайки. Поддубному было легче, чем другим. Его имя знал каждый, при его появлении лица русских людей освещались улыбками.
В 1919 году во время гастролей Поддубного в Бердянске на город совершила налет махновская банда. Арестовав местных коммунистов и наложив на город «контрибуцию» в 25 миллионов рублей, Нестор Махно, Левка Задов, председатель Гуляй-Польского «совета» Коган, главный «теоретик» анархистов Эйхенбаум-Волин явились вечером в цирк. Их сопровождала толпа вооруженного до зубов отребья. Махно потребовал, чтобы Поддубный поборолся с толстомордым верзилой Грицко, славившимся у бандитов своей силой. Иван Максимович не изменил своему правилу и тотчас шмякнул Грицко на ковер. У бандитов вытянулись от досады лица, но стреляли они, к счастью, не в Поддубного, в потолок... Ему сошло с рук даже избиение пьяных офицеров, которые пристали к нему и угрожали пистолетами в Керчи в те дни, когда белая армия уже агонизировала и разлагалась...
В 1920 году Иван Максимович не боролся. Настигла его в Одессе злая весть о том, что Нина Николаевна, оставшаяся в Золотоноше, ушла к другому. А уж как он ее любил, как носился с ней - «Нина-красавица, весь свет затмила». Мало ушла - прихватила с собой большую часть золотых медалей, что получил Иван Максимович за свои победы. Судьба обошлась с Ниной Николаевной лихо, ее новые связи не были крепкими, прожилась она вконец, бедствовала... Потом она писала Ивану Максимовичу: «На коленях пройду весь путь к тебе, Ванечка». Он не отвечал ей, а сестре в Золотоношу сообщил: «Я напишу ответ, когда буду сильно злой. А ты знаешь, что я никогда не бываю сильно злой». Тогда же, в Одессе, узнав об измене жены, Иван Максимович заболел и едва не умер - не ел, не пил, не разговаривал, никого не узнавал...
Еще не кончилась гражданская война, а в Москве и Петрограде уже создавался советский цирк, прославленный ныне на всех континентах. Но не все шло гладко после национализации. Дали себя знать левацкие загибы. Некий Дон Форе, связанный с Пролеткультом, писал в статье «Грядущий цирк»: «Революционные эпохи не знают нюансов... наша эпоха бесстрашная из бесстрашных, театр великих страстей и театр беззаботной радости, театр сказочного зрелища. Все, что между ними, должно быть уничтожено». Предполагалось, что «героическими персонажами будут уже не отдельные актеры, но массы».
Постепенно в зданиях цирков митинги уступили место представлениям. Во 2-м Государственном цирке (б. Никитиных) шло представление «Чемпионат всемирной классовой борьбы», текст которого написал В. Маяковский.
Смотрите все, кто падки, -
Лазаренко в роли дяди Вани
любого борца положит на лопатки,
конечно, ежели он на диване.
Клоун Виталий Лазаренко в сапогах и поддевке арбитра дяди Вани Лебедева представлял борцов: чемпиона Антанты Ллойд-Джорджа, чемпиона США Вильсона, чемпиона Крыма Врангеля и т. д. Капиталисты боролись за «прибыли от капиталистической бойни». Но вот арбитр объявил: