- Володя, тебе сюда еще перекладину, у окна - брусья, - начинал кто-то, а другой его поддерживал:
- Но тогда козел не поместится, а без козла не выбиться тебе в чемпионы.
Ребята смеялись, но Владимир не обижался на их шутки. А при случае, если заходил разговор о талантливых и бесталанных спортсменах, с горячностью доказывал, что никаких талантов в спорте он не признает.
- Обо мне стали говорить:.он талантливый лыжник. Неверно говорят. Надо говорить: он по-настоящему любит лыжи. Потому что только любовь к лыжам помогла мне достичь того, чего я достиг.
- Ну не скажи, - возражали ему, - тут надо в основном силу воли иметь.
- Ошибаешься! - сразу же перебивал Володя собеседника. - Сила воли приходит на помощь человеку когда? - спрашивал он и сам себе отвечал: - Когда в чем-то преодолеть себя надо, когда делаешь что-то против своего желания. Вот, скажем, прыгнуть ласточкой с пятиметровой вышки. Один поднимется, подойдет к краю трамплина, глянет вниз - и проторчит там час, а прыгнуть так и не решится. Другой зажмурится от страха, была не была - и вниз головой, - у него, конечно, сила воли сработала. А вот ты говорил, что самые сладкие, кажется, для тебя минуты, когда ты отрываешься от трамплина. Конечно, прыжки прыжкам рознь. Или прыгать просто забавы ради, или, скажем, поставить перед собой цель - лучше всех прыгнуть. Тут уж собранность, самодисциплина нужны и, если хотите, сила воли. Но они все-таки побочны, основное - любовь. С помощью силы воли ты можешь в любом виде спорта преуспеть, а по-настоящему, по большому счету, только в любимом.
Обычно спор на этом обрывался, потому что ребята знали еще об одном Володином увлечении. Летом все свое свободное время он проводил на озере - плавал, прыгал с вышки, причем с самой высокой. Но сколько его ни уговаривали выступить в соревнованиях - отказывался, потому что на первом месте для него были лыжи.
Из Свердловска Владимир возвращался радостно-возбужденным. Он знал, что на вокзале его ждет орава друзей, придут, конечно, и его подопечные - вся команда, которую он тренировал. Братья, сестры тоже, наверное, будут - он послал домой телеграмму. Кто же еще? Муся, конечно, не придет. Обиделась. Владимир уже не однажды ругал себя за то, что так и не увиделся с ней в Свердловске.
На вокзале творилась невообразимая суматоха. Казалось, команду лыжников встречал весь город. Владимир только появился на подножке вагона, как его схватили и начали подбрасывать вверх. Потом мелькали какие-то лица - знакомые и незнакомые. Все жали руку, обнимали. Он уже был не рад, что приехал.
Пробиваясь в окружении целой толпы в город, Владимир вдруг заметил Мусю. Кто-то из шедших рядом тут же заслонил ее, но спустя мгновение она снова попала ему на глаза. И он безотчетно зашагал в ее сторону.
Муся стояла у газетного киоска, внимательно рассматривая пассажиров, выходивших из вокзала. Увидев Владимира, она покраснела, виновато потупилась и стала что-то торопливо искать в своей сумочке.
Когда Владимир подошел к ней вплотную, она закрыла сумочку и подняла на него глаза.
- Ну* здравствуй! Меня встречаешь? - голос у него дрожал от волнения.
- Да, - кивнула Муся и прижалась лицом к его широкой груди.
Потом они немного смущенные, но счастливые шли по Невскому, а рядом шагали Володины друзья и поклонники. Группа эта заметно поредела, когда дошли до площади Толстого. Там Володя с Мусей расстались.
Они помирились. Алешка получил отставку. «Да там и не было ничего серьезного, - уверяла Муся, - встре- чалась-то я с ним от злости на тебя».
В полукилометре от станции Кавголово на песчаном пологом косогоре стоит и по сей день большой двухэтажный деревянный дом - спортивная база Ленинградского института физической культуры имени Лесгафта. Со всех сторон обступили ее могучие сосны, огромное озеро раскинулось сразу же, метрах в пятидесяти. А немного в стороне начинается Кавголовский парк, постепенно переходящий в лес. Местность здесь гористая, зимой ли, летом красота неописуемая. На этой базе провел свое последнее лето Владимир Мягков. Это было самое безмятежное, спокойное и радостное время в его жизни.
По воскресным дням к нему приезжала Муся. Приезжала рано утром. Владимир встречал ее у электрички, и они, наскоро позавтракав в столовой базы, бежали на озеро. Там у них был свой пляж - с одной стороны русло летом пересыхавшего ручья, с другой - крутой косогор, покрытый мягкой зеленой травой. А между ручьем и косогором небольшая песчаная коса. Вход в озеро в этом месте был очень пологий, метров тридцать надо пройти, чтобы потерять под ногами дно. Недалеко от берега, где воды было примерно по колено, лежал большой черный камень. На нем любила сидеть Муся. Обхватив ноги руками и уткнувшись подбородком в колени, она подолгу смотрела куда-то поверх Володи, загоравшего на песке. Потом ее глаза останавливались на нем, и Владимир угадывал в них нежность и смятение.