В 1934 году Капчинский впервые принимает участие в первенстве страны. Результат его выступления мог бы обескуражить кого угодно - тридцать седьмое место... Но почему же Кудрявцев после столь сокрушительного провала разговаривает с ним так спокойно, словно и не произошло ничего страшного? Почему считает необходимым представить его, незадачливого дебютанта, таким асам конькобежного спорта, как Ипполитовы, Аниканов, Мельников? Почему, наконец, эти прославленные спортсмены расспрашивают его так, словно участие Капчинского в чемпионате будущего года у них не вызывает сомнения?
Вывод мог быть только один: тридцать седьмое место тоже бывает разное. Для одного это венец, высшее достижение или просто, если речь идет о ветеране, - дань уважения любимому виду спорта. Для другого лишь начало большого пути, экзамен на силу воли и твердость характера. Именно так расценили первый старт Капчинского его более опытные соперники. В молодом саратовце они разглядели то, что ему самому еще предстояло найти и проявить: спортивный талант.
Прошел год упорных тренировок и не менее упорного штудирования учебников: Анатолий готовился поступать в вуз. На старт следующего чемпионата страны он вышел уже студентом Московского электромеханического института инженеров транспорта. Результат Капчинского ошеломил даже тех, кто верил в его звезду: «пятисотку» он прошел за 45,1 секунды и стал чемпионом СССР на этой дистанции! И это всего лишь через год после злополучного тридцать седьмого места... Первым Анатолия прямо на дорожке поздравил Яков Федорович Мельников. Утром в газетах появилась фотография с надписью: «Я. Ф. Мельников и молодой выдающийся конькобежец Анатолий Капчинский». Выдающийся! Было от чего кружиться голове...
После закрытия официальных соревнований Мельников предложил Анатолию бежать в паре с ним тысячу метров на побитие рекорда. И снова отличные секунды. Правда, Капчинский проиграл Мельникову, но все же показал результат лучше старого рекорда.
Вчерашний новичок сразу вошел в шеренгу ведущих конькобежцев страны. Без его участия теперь не обходится ни одно крупное соревнование, его имя становится известным миллионам болельщиков. От старта к старту растет мастерство Капчинского, улучшаются результаты,
В последующем тридцать шестом году он снова становится чемпионом СССР на «пятисотке», в многоборье выигрывает первенство столицы, добровольного спортивного общества «Локомотив», ВЦСПС.
Заслуженный мастер спорта СССР Платон Ипполитов в своей книге «Конькобежный спорт» посвятил ему примечательные строки: «А. Капчинский, хорошо сложенный, плотный, коренастый, обладает хорошим стилем бега, низкой посадкой, бесшумным толчком, отличной координацией, сильным поворотом. Его манера бега технична с внешней стороны и эффективна для скорости... А. Капчинский - лучший стилист в СССР». Далее П. Ипполитов утверждал, что Анатолий является самым опасным соперником для любого конькобежца страны и главным претендентом на конькобежную корону СССР.
Сам претендент между тем все силы отдавал занятиям в институте. Что греха таить, и в наши дни, и в те времена в вузах стыдливо бытовала практика известных поблажек студентам-спортсменам. Анатолий никаких скидок не принимал. Ему учиться было не легче, а труднее, чем его однокурсникам, не увенчанным чемпионскими лаврами. Если случалось уезжать на соревнования в другой город (а известно, что спортивный сезон конькобежцев почти совпадает с учебным годом в вузе), брал с собой два одинаковых чемоданчика: один со спортивным снаряжением, другой - с учебниками и конспектами.
Соседи по номеру в гостинице - чаще всего это были Константин Кудрявцев и Александр Люскин - уже привыкли, проснувшись, видеть Капчинского сосредоточенно «долбающим» сопромат или что-нибудь иное. Тогда же Анатолий ввел за правило: летом во время каникул уходить по программе вперед, чтобы заранее компенсировать неизбежные зимой пропуски занятий. Как бы то ни было, но студент Капчинский за все время пребывания в институте не имел ни «хвостов», ни академической задолженности, ни обидной снисходительности профессоров к «нашему чемпиону».
Если же все-таки институтские дела вступали в неразрешимое, бескомпромиссное противоречие со спортивным календарем, Анатолий без колебаний, хотя и с сожалением, выбирал то, что считал главным делом - учебу.