- Окей, а что вы скажете о том, почему же они, такие развитые и обогнавшие нас в науках, так слабо помогают?
- Ну, во-первых, они и не должны. Во-вторых, учёных-то не так и много сюда попадает. Единицы за всё время контакта! За новую систему переработки мусора, благодаря которой планета постепенно избавляется от отходов, мы должны на руках носить простого техника с мусороперерабатывающего комплекса в параллельной реальности, где понятие "мусор" почти забыто! А лекарство от рака принёс сюда обычный студент. Ну и, главное, в-третьих: вот представьте себе, что вы специалист по ядерной физике. Вы можете рассчитать и из составляющих собрать, например, атомную бомбу. Вы всё знаете о нейтрино и кварках! И вдруг вас забрасывает в Древнюю Грецию. Вы говорите древним грекам, что владеете знаниями о самом могущественном оружии, только вот для этого нужно вновь изобрести, например, электричество, разработать новые технологии, сплавы, приборы, добиться требуемой точности, и так далее и тому подобное. Но на том уровне развития науки и техники все эти атомные штучки невозможны, и не будут возможны тысячи лет! Вот так же учёные ощущают себя и у нас. Так что...
"Всё одно и то же, всё так же из пустого в порожнее переливают", - буркнул Степан - и выключил телевизор. Долго смотрел в бликующее стекло семейной фотографии. А потом врубил в сотый или тысячный раз "Чужие" и вместе с Рипли с наслаждением кромсал инопланетную заразу на кусочки. Пока не заснул перед экраном.
А ночью к нему вновь приходила дочь, и звала, и манила ветвями.
* * *
"Посмотрите налево. Посмотрите направо. Посмотрите вверх" - бубнил себе под нос Степан перед тем, как идти по "зебре". Защитные силовые экраны не так давно вошли в их жизнь, а прежде нередко беспечные пешеходы получали по макушке выхлопом с дюз проплывающих воздушных машин. Да, к новым правилам привыкнуть получается не сразу. К новым существам в толчее - так тем более. Вот опять кто-то с непривычки шарахнулся от большеголовых коротышек с громадными глазами. "Жуки". Не путать с "тараканами". "Жуки" долго не жили в здешней реальности: после адаптации тело человека неизменно менялось под нужды пришлых, а тем нужна была радиация. Накапливать её "жуки" научились, а заставить тело человека справиться с лучевой болезнью - нет. А жаль. Они идеально подходили для возможных в будущем межпланетных перелётов.
Город жил своей жизнью, такой же суматошной и беспечной, как и десять, и пятьдесят лет тому назад. Всё так же продавались с лотков газеты с кричащими огроменнобуквенными заголовками. Сегодня вот, например, о каком-то новом выявленном опасном пришлом. Даже с фото. Совсем непримечательный молодой человек.
Всё так же на перекрёстках стояли адепты всех сект и религий и пытались склонить в свою ересь. Недавно к ним подключилась и "религия" пришлых. Одних из. Тоже, оказывается, во что-то верят.
Всё так же негромко спорили старики на лавочках.
- Они тыщщи людей положили, - возмущался один дед, потрясая палкой, - они считали нас первейшими врагами, а теперь мы их с распростёртыми объятьями принимаем?!
- Ну, допустим, не с распространёнными, - слабо возражал его оппонент. - Концлагерь - это тебе не объятья.
- Мы их кормим и поим, мы пускаем их к себе! Их! Тех, что молотили из пушек по нашим городам!
"Всё то же, всё те же, - ворочались мысли в тяжёлой голове Степана. - Всё так же впустую".
Он не знал, куда шёл. Не смотрел по сторонам. Следовал толпе. Бормотал правила. Ноги сами его вели. Он думал о Ляле. О Глаше, своей бывшей жене. О семье, что была долгих семь лет тому назад. Как счастливы они тогда были! Несмотря на войну и постоянную нервотрёпку. Жизнь только начала налаживаться, мечты стали исполняться и даже удавалось строить планы на будущее, как вдруг...
Он совсем не удивился тому, где оказался. Она звала - и он пришёл, даже не заметив этого.
Пустырь в индустриальной зоне, голая без травинки земля, потрескавшийся асфальт. Мрачный куб бетона. Потемневшие, поблекшие от времени прозрачные пластиковые кровли. На столбах - камеры, с жужжанием изучают окрестности. Только они здесь живы. Да ещё скрытые в стенах защитные механизмы, спящие до времени.
Дендроприёмник. Проклятое, обильно политое слезами и отчаяньем место. Когда-то - надежда на спасение, нынче - просто хоспис. Тут заперты уже умершие для этого мира. Вот только деревья умирают долго.
Непрошенные воспоминания вернули в тот день, когда...
"Доченька, милая, тебе тут помогут, тебе тут должны помочь! Иначе я их! Милая, любимая, поспешим! Только бы успеть, только бы... Где мама? Мама скоро будет. Ну же, лялечка моя, не бойся, я буду рядом, я буду здесь. - Папа! Папа! - Доктор, как она? Вы нашли уже лекарство? Нет? Чего не хватает, доктор, скажите! Я всё достану, я могу! У меня есть деньги, много денег! Сколько? Будут, только вылечите! - Какая патология? О чём вы вообще? - Почему нельзя навестить? - Какие такие пришлые? Кто такие дендры? Ах, она одна из первых, что была опылена? - Ищите вакцину, доктор! Ведь я все ваши опыты который год уже... Так значит... Надежды никакой? - Это она? Она - это? Она понимает? Оно... Извини, Ляля, я больше не могу..."
Когда он был здесь в последний раз? Четыре года назад? Нет, больше. Пять. Да, пять лет. Как раз после судов по банкротству и разводу. Бизнес пришлось продать и финансировать программы по поиску вакцины от дендрования. А Глаша... Глаша не смогла простить, что отдал дочь эскулапам. Как будто был тогда выбор. Впрочем, стояли бы сейчас там вместе. Три тополя на Плющихе...
Но она звала - и он пришёл. Почему звала? Как вообще дозвалась? И был ли это зов? Тоска по дочери придумала причину навестить кровиночку? Или он просто сходит с ума?
И чтобы найти ответы, Степан нерешительным шагом двинулся к дендроприёмнику.
* * *
Степан сидел на лавке и ждал, когда принесут шлем. У них, оказывается, больше не было скафандров для посетителей. Потому что не было посетителей, и уже давно. Иногда приезжает крытый герметичный автозак - и привозят очередную жертву дендр. Опылённого или обернувшуюся. Случается это всё реже: из-за чрезвычайной опасности для человечества с такими уже не церемонятся, а просто или выжигают опасную территорию под корень, как в Славянии, или по тихому свершают с ними аутодафе. Так... проще. Всё равно ни вакцины от них нет, ни пользы от этих пришлых, ни сочувствия к ним, ни понимания. Парочка "зелёных" демонстративно, было такое, стали жить с первыми ещё дендрами, а как начало их тело деревенеть, так запели совсем не миролюбивые гимны.