Сразу из Душанбе дорога идет на подъем. Это дорога на Памир. Она как кровеносная артерия связывает горную стройку на Вахше с внешним миром. По этой горной дороге возили огромные краны, детали домов, механизмы. Наши спутники-таджики с гордостью говорили: «Нурек весь привезен в кузове автомобиля!»
Нурекская ГЭС уже дает ток. Она уже орошает поля Яванской долины. А еще несколько лет назад здесь, в Пулисангинском ущелье, гремел и пенился неукрощенный Вахш. Человек поставил его себе на службу. Уже собирают с когда-то засушливых полей длинноволокнистый хлопок, а скоро будут собирать урожаи цитрусовых.
Я смотрела на седой, пенистый Вахш и вспоминала свою маленькую каменистую Эстонию, которую тоже преобразил человеческий разум и организованная воля советских людей.
И еще одна поездка — в Венгрию, на Всемирный конгресс профсоюзов, который проходил в Будапеште в 1969 году. Там на самой высокой отметке города, на горе Геллерет, откуда открывается прекрасный вид на город, перерезанный голубой лентой Дуная, у памятника-монумента советским воинам, любуясь панорамой города, думала я о наших советских солдатах, отдавших жизнь за свободу Венгрии, за то, чтобы на улицах Будапешта, в его красивых парках и скверах могли чувствовать себя свободными люди.
Мы — патриоты своей страны, мы — интернационалисты и не можем стоять в стороне, когда попираются права народа, его независимость. В Венгрии, на Всемирном конгрессе профсоюзов, я еще раз непосредственно убедилась, что цели, интересы, мечты у трудового народа во всем мире одинаковы.
Мы втроем — председатель нашего ЦК профсоюза работников сельского хозяйства товарищ И. Ф. Шкуратов, виноградарь из Молдавии т. Кросс и я в один из дней работы конгресса ездили за пятьдесят километров от Будапешта в одно из сел. Нас водили по хозяйству, рассказывали о том, как организован здесь труд, какие успехи достигнуты. Я попросила показать мастерские. Когда увидела своего старого знакомца комбайн СК-4, не смогла сдержать возгласа радости.
— Вы знакомы? — спросил через переводчицу начальник мастерской.
— Очень хорошо, — засмеялась я. — Могу сказать, что мы с ним породнились. Иногда месяцами не расставались.
— Вы комбайнер? — удивился начальник мастерской и недоверчиво, критически осмотрел меня со всех сторон. Потом что-то весело крикнул. Через минуту нас окружили работники мастерской. Это были веселые люди, которые что-то, почти в один голос, говорили мне.
Переводчица еле успевала переводить. В основном разговор был профессиональный. Моих венгерских коллег интересовало, в каких условиях мы работаем. Очень жалела, что между нами существует языковой барьер. И тогда, чтобы были понятнее мои объяснения, залезла на комбайн и прибегла к языку жестов. К общему удовольствию мы, как говорится, поняли друг друга без слов.
В знак особой признательности венгерские комбайнеры оказали мне, как они сказали, особую честь — надели на меня ожерелье из стручкового красного жгучего перца.
Расставалась я со своими новыми друзьями с сожалением. Но увезла с собой их счастливые улыбки, веселое выражение глаз, которые лучше всяких слов говорили о том, что крестьянам в социалистической Венгрии живется хорошо, что они с уверенностью смотрят в будущее.
Такую же уверенность в завтрашнем дне я почувствовала у виноградарей, в другом кооперативе. Здесь на встрече было больше женщин. И, конечно, их интересовало, есть ли у меня семья, дети, какие льготы имеют женщины в Советском Союзе, как смотрит муж на мои частые отъезды. Не ревнует ли он меня? Помогает ли по хозяйству?
Много вопросов задавали они мне, а потом рассказывали о своих семьях, детях, о своих заботах и радостях. И к концу беседы мы пришли к одному общему выводу, что главное для нас всех — это мир на Земле.
ГЛАВА XIV
«Полночь. Все мои близкие уже спят, а я готовлюсь снова к отъезду в Москву, на первую сессию Верховного Совета СССР пятого созыва. Второй раз избрана депутатом Верховного Совета СССР.
Сегодня на совещании работников сельского хозяйства, которое проходило в Таллине, мне вручили высшую награду Родины — Золотую Звезду Героя Труда, орден Ленина. Какая я счастливая!
Да, этот год памятен мне особенно. Золотой год моей жизни.
Зима тогда выдалась особенно холодной. Морозы доходили до двадцати градусов. В такую погоду хорошо сидеть дома, разжечь печку и слушать, как трещат дрова, гудит в трубе жаркий дух. Посадить рядом сына и читать ему книгу. Наверное, в том счастье матери, когда она чувствует тепло маленького тельца, прижавшегося к ней, видит широко раскрытые глаза сынишки, слушающего историю Мальчиша-Кибальчиша. Наверное, в том счастье женщины, когда она видит, как муж, спокойный, сильный, занимается тут же своим делом и прислушивается к тому, что читают его жена и сын.