Не нужно нам таких каникул, когда Стив вот-вот угодит в ловушку, когда у Мисколо хлещет кровь из дыры размером в мою голову, когда эта сука сидит здесь со своим бутылем и аккуратным маленьким 38-м калибром.
— Это будет чертовски мило, — сказала Анжелика, — и все настоящий. Ты видишь моя грудь?
— Вижу.
Ну, телефон, звони!
— Это мой настоящий грудь, — говорила Анжелика, — нет бюстгалтер, я не ношу бюстгалтер. Веришь?
— Верю.
— Я тебе покажу.
— Не надо. Я и так верю.
— Как насчет это?
— Насчет чего?
— Ты говоришь другим и отпускаешь меня. Позже приходишь гости, а?
Хейз покачал головой:
— Никак нельзя.
— Почему нельзя? Анжелика — это что-то!
— Анжелика — это что-то, — согласился Хейз.
— Ну?
— Первое. Ты видишь эту женщину, которая там сидит?
— Si.
— Она никого не выпустит отсюда. Понятно?
— Si. Когда она уйдет?
— Если она когда-нибудь уйдет. И, кроме того, я все равно не смогу отпустить тебя, потому что тот человек, который стоит у стены, это лейтенант, начальник над всеми детективами. Если я отпущу тебя, он может меня уволить или отправить в тюрьму.
Анжелика кивнула.
— Не пожалеешь, Анжелика — стоящий товар, можешь меня поверить.
— Я тебе верю.
Хейз не хотел возвращаться на свое место, потому что должен был находиться рядом с Анжеликой, когда зазвонит телефон, если он вообще зазвонит. В то же время он почувствовал, что их разговор зашел в тупик и больше не о чем говорить. Тогда он задал вечный вопрос:
— Когда ты стала проституткой?
— Я не проститутка, правда.
— Брось, Анжелика, — сказал он ворчливо.
— Ну хорошо, иногда. Но только чтобы покупать красивый платья. Я красиво одеваюсь, правда?
— Да, конечно.
— Послушай, — приходи ко мне гости, а? Займемся этим самым.
— Милая моя, там, куда ты попадешь, занимаются только изготовлением номерных знаков.
— Чего? — спросила она, и в это время раздался телефонный звонок.
Этот звук застал Хейза врасплох. Он автоматически повернулся и чуть не протянул руку к стене, но потом вспомнил, что должен ждать, пока Вирджиния возьмет трубку, и увидел, как Бернс пересек комнату, направляясь к ближайшему столу, на котором стоял телефонный аппарат.
Телефон пронзительно звенел в дежурной комнате.
Вирджиния переложила револьвер в левую руку. Правой подняла трубку и кивнула Бернсу.
— Восемьдесят седьмой участок. Лейтенант Бернс.
— Вот это здорово, теперь уже начальство сидит у телефона? — сказал голос в трубке.
Хейз сделал шаг назад и прислонился к стене. Вирджиния Додж сидела вполоборота к нему, так что он не мог поднять руку. Потом она повернулась на своем стуле так, что оказалась к нему спиной. Хейз быстро поднял руку.
— Кто говорит? — спросил Бернс.
— Это Сэм Гроссман из лаборатории. Кто еще может быть?
Термостат был прикреплен к стене. Хейз обхватил его одной рукой и быстрым движением кисти поставил стрелку на крайнее деление.
В один из самых теплых октябрьских дней температура в дежурной комнате должна была вскоре подняться до 98 градусов по Фаренгейту.
Глава 9
Сэм Гроссман был детективом, лейтенантом и очень аккуратным человеком. Другой, менее дотошный начальник криминалистической лаборатории, отложил бы этот звонок до утра. Кроме всего прочего, было уже без трех минут шесть, и Гроссмана ждало дома семейство, которое не хотело обедать без него. Но Сэм Гроссман верил в то, что лабораторные исследования так же важны для раскрытия преступления, как и работа детектива, и считал, что они должны идти рука об руку. Сэм никогда не упускал возможности доказать своим коллегам, которые часто круглые сутки были на ногах, проводя расследование, что лаборатория нужна детективу, как воздух, и к ней надо обращаться как можно чаще.
— Мы закончили с телом. Пит, — сказал Сэм.
— С каким телом?
— Старик. Джефферсон Скотт.
— Ах, да.
— Над этим делом работает Карелла? — спросил Гроссман.
— Да.
Бернс посмотрел на противоположный конец комнаты, где сидела Вирджиния Додж. Услышав имя Кареллы, она выпрямилась и очень внимательно прислушивалась к разговору.
— Карелла — мастер своего дела, — заметил Гроссман, — он сейчас в доме Скотта?
— Я не знаю, где он, — ответил Бернс. — Может быть. А что?
— Если он еще там, хорошо бы связаться с ним.
— А почему, Сэм?