– Тогда вживляй чип! Сможешь продолжать курить и ни о чём не думать! – тут же предложила Лариса.
– Ещё лучше! – возмутилась Мила. – И если бы потом можно было продолжать курить как раньше, то я бы первая побежала за этим чипом! Но беда в том, что всё равно останется куча запретов! Ты разве не читала?
– Нет, – честно призналась Лариса. – Зачем мне знать все эти подробности, если мы с мужем не курим?
– Повезло вам! – со злостью проговорила Мила. – Что они там принимают, хотела бы я знать, прежде чем садятся писать эти законы? Потому что нормальному человеку такое никогда в голову не придёт!
На это Лариса ничего не ответила, и Мила продолжила изливать на сестру свою боль.
– Даже если завтра я пойду и установлю себе этот чип, то всё равно не смогу курить столько, сколько захочу, и там, где захочу! Они продадут мне столько сигарет, сколько сочтут нужным, а точнее, безопасным для моего здоровья. Интересно, откуда только им знать, что для меня безопасно, а что нет? Для моего здоровья, может быть, гораздо опаснее лишать меня этих самых сигарет, а не запрещать мне их курить!
– Мила, может, не всё так плохо? – с надеждой в голосе спросила Лариса.
– Всё ещё хуже! – рассвирепев, ответила Мила. – Сегодня, когда я закурила на улице, меня принялись снимать все подряд! Представляешь? Будто я чёртова «звезда» или герой «Чёрного зеркала»! И если бы у меня был чип, то я налетела бы на такие штрафы, что зарплаты не хватило бы рассчитаться! Этак теперь и сигарету лишний раз не достанешь! Сразу попадёшь на страницы «Их разыскивает полиция»! Я будто в дурдом попала! И самое ужасное – не знаю за что!
– Я слышала, жвачка помогает! – робко предложила Лариса.
– Да что вы все жвачку мне в нос тычете! – гневно проговорила Мила. – Купила я эту жвачку! Купила! Не очень-то она помогает, скажу тебе!
– Мил! Ведь не я этот закон придумала! – потеряв терпение, перешла в наступление Лариса. – А ты высказываешь мне это так, будто я виновата во всех твоих бедах!
– Конечно, не ты! – спохватившись, что хватила через край, сказала сестре Мила. – И конечно, ты ни в чём не виновата! Просто мне так плохо, что я должна была поговорить с тем, кто выслушает меня и не осудит!
– Как я могу тебя осуждать? – сказала ей в ответ Лариса. – Наоборот! Если бы от меня что-то зависело, я бы сделал всё, чтобы помочь тебе! Но просто не знаю как!
– Да ты уже помогла мне! – сказала сестре Мила. – Тем, что ответила на звонок и выслушала меня!
– Но мы же сёстры! – тут же ответила Лариса.
– Да, сёстры! – сказала Мила. – Извини, что вспылила!
– Да, ничего! Но если я всё же могу чем-то помочь …
– Спасибо! – сказала Мила и попрощалась с сестрой.
Всё ночь Мила ворочалась, пытаясь призвать сон и в его объятиях забыть все горести этого дня. Но этот сорванец бывает настолько своенравен, что редко делает то, о чём его просят.
Несколько раз за ночь Мила вставала с постели, чтобы пройтись по комнате, выпить воды и выйти на балкон, так как ей всё время не хватало воздуха.
Где-то в середине ночи наша героиня подумала, что стаканчик виски помог бы ей уснуть, но дома у неё не было никаких запасов алкоголя, а искать работающий бар ей вовсе не хотелось. Тем более что после виски ещё сильнее захочется курить, и сопротивляться этому желанию будет ещё труднее. Поэтому Мила то и делала, что вставала и ложилась обратно, надеясь, что эта ночь когда-нибудь закончится, а утро принесёт хоть немного облегчения или (вдруг!) отмену этих ужасных правил, которые резко испортили жизнь всем курящим людям нашей страны.
Но утро ничего не изменило.
Чувствуя себя разбитой после бессонной ночи, Мила выпила чашку крепкого кофе, и ей снова захотелось курить, но единственной альтернативой, которую она могла себе позволить, была жевательная резинка. Поэтому Мила засунула в рот сразу несколько пластинок и принялась с остервенением их жевать.
Наверное, стоило чего-нибудь поесть, ведь, говорят, когда бросаешь курить, просыпается зверский аппетит, но это было не про Милу. Наоборот. У неё началась тошнота, поэтому мысли о завтраке пришлось откинуть. Еле двигаясь от усталости и горя, Мила оделась и поехала на работу.
Глядя на прохожих, сложно было сказать, будто что-то изменилось. Люди по-прежнему спешили по своим делам, а их лица были напряжённо-озабоченными, у кого-то – сонными, с подслеповатым взглядом. Но никто из тех, кого видела Мила, не выглядел так, словно стоял на пороге конца света. Все продолжали жить, будто новое законодательство ничего существенного в их жизни не изменило. Но почему же тогда у Милы земля уходила из-под ног? Почему ей казалось, что она вот-вот взорвётся? Почему?