Вдобавок, если чувство любви возникает внезапно, создается иллюзия, что из всех наших привязанностей эта одна возникла по нашему свободному выбору. Предыдущие наши привязанности определялись обстоятельствами, условиями жизни. Мы не выбираем родителей, братьев и сестер, родственников; мы не выбираем коллег по бизнесу и профессии. Наша дружба часто возникает потому, что мы жили по соседству, учились в одной школе, в одном колледже, и такая дружба, как мы уже отмечали, продолжается по привычке.
Только эта неожиданная, удивительная, волшебная влюбленность, только она одна — по нашему выбору. Мы либо игнорируем роль случайности, либо прославляем ее и называем судьбой.
Какой способ поведения зрелый в таком случае? Нужно ли подавлять романтическое сияние и заливать холодной водой восторженные чувства? Конечно, нет. Нет никакого вреда в наслаждении преувеличенной, возможно,
[334]
отчасти невротической, но определенно замечательной привязанностью, возникшей между двумя людьми. Вредно только принимать решения на основе силы этих чувств и устанавливать отношения, фундамент которых, возможно, слишком узок и непрочен. Если это не просто легкое невротическое подкрепление инфантильной потребности, все может кончиться разводом. Иногда такие отношения продолжаются всю жизнь, но все равно удачный брак не получается.
Состояние влюбленности — это такой жизненный опыт, который стоит испытать. Но влюбленным необходимо время, чтобы побыть вместе в более знакомой обстановке, с семьей и друзьями, которые знают их такими, каковы они на самом деле, а не преобразованными романтической мечтой. Мы преодолеваем невротические потребности, признавая, что влюбиться и сохранить любовь — это разные вещи. В подходящей обстановке почти любой человек может влюбиться в другого. Но это примерно все равно, что сказать: у каждого их нас есть желания, которые могут воспламенять другие люди. Другое дело, насколько мы можем сохранить это пламя. Мы должны признать, что большинство наших желаний, какими бы глубокими они ни были, кратковременные. И у всех есть такие желания, которые приносят нам больше добра, если они кратковременные. В целом просто желаниям доверять нельзя. Желания, если руководствоваться только ими, ненадежны и часто приносят нам не радость, а горе.
Нужно научиться понимать, чего именно мы хотим. Кратковременные желания могут быть приятны, невротические тоже, даже глупые, безответственные и нелепые. «Нет мудрости в том, чтобы быть только разумным» 1. Нет радости в скучной жизни по рецептам книг. Если мы не следуем своим наклонностям, мы не живем полной жизнью. Трудность в том, чтобы объединить все элементы жизни. И самое главное — понимать, когда нужно оста-
1Слова из стихотворения Джорджа Сантаяны. — Прим. перев.
[335]
новиться, чтобы иметь возможность заняться другими желаниями и целями. Признать одно желание самым главным — значит стать его рабом. Мы утрачиваем свободу сохранять равновесие, гармонию и разнообразие — и в конечном счете теряем даже это переоцененное желание, которое вытеснило все другие потребности и желания, являющиеся законной частью нашей жизни.
Такая оценка желаний редко бывает возможна только с помощью разума. Дело в том, что мало кто из нас способен на подобный холодный и бесстрастный взгляд на самого себя. И это хорошо. Жизнь лучше всего учит нас самим своим ходом и размышлениями о нем. Опыт сам по себе так же ненадежен, как и непроверенные идеи. Вдобавок опыт создает привычки. Справедливо, что «самый большой дурак — это старый дурак» 1. Таким образом, лучший способ оценки желаний и объекта любви — дать им шанс, шанс воздействовать на наш опыт и шанс нам обдумать этот опыт. Мы можем наслаждаться реальностью самых преувеличенных своих желаний в настоящем, не делая себя зависимыми от них в будущем. Хитрость в том, чтобы наслаждаться тем, что мы имеем, в то же время давая себе возможность подумать, а не считать заранее цыплят и не бросаться очертя голову в непроверенное будущее.
Еще одно добавочное предупреждение или условие для правильной оценки любви. Условие очень трудное и исходит из того простого факта, что время само по себе не решает наши проблемы, но их может решить то, что мы со временем делаем. Влюбившись, молодые люди часто выпадают из привычного круга общения. Они обычно оправдывают это отсутствием интереса к другим представителям противоположного пола. К тому же разве их исключительно близкие и тесные отношения друг с другом не лучший способ проверить свою готовность к браку? Даже если это правда, опасность в том, что они слишком быстро решают
1Строка из сборника пословиц Джона Хейвуда, драматурга XVI века, одного из предшественников Шекспира. — Прим. перев.
[336]
действовать на основе своих чувств. Влюбленность в идеале не означает, что нужно отказаться от встреч с другими людьми. Впоследствии все убеждаются, что невозможно хорошо жить с женой и плохо относиться к остальным женщинам. Вполне понятно, что мужчина получает меньше радости от встреч с другими женщинами, чем с той, в которую влюблен, но, если он вообще на такие встречи не способен, будущее его любви под сомнением.
Привязанности тоже взрослеют
Привязанность, которая началась как незрелая, может, конечно, повзрослеть. Именно это происходит со многими привязанностями, которые расцветают и становятся богатыми и удовлетворительными отношениями. И не только привязанности к людям бывают зрелыми и незрелыми. Любовь младенца к музыке начинается со стука ложкой по тарелке. Трудно разглядеть на этой стадии будущего любителя музыки, да и не каждый ребенок, колотящий ложкой по тарелке, став взрослым, сможет оценить сложную организацию звуков, которую мы называем хорошей музыкой. Но у тех, кто на это способен, привязанность развивается по очень отчетливой линии — от чисто слухового удовольствия, которое младенец получает от ритма ударов, к удовольствию подростка, окрашенному чувствами, эмоциями и воображением. И наконец, мы получаем взрослого ценителя музыки, который прибавляет еще и интеллектуальное наслаждение, следя за сложной структурой музыкального произведения, может быть, искусно играя на музыкальных инструментах, наслаждаясь танцем под музыку, читая об истории музыки и даже говоря о музыке с другими любителями. Чем более зрелая его любовь, тем более разнообразно удовольствие и тем больше аспектов охватывает эта привязанность.
Наша привязанность к людям взрослеет примерно так же, развивая все больше аспектов, приносящих удовлетворение. Конечно, первая привязанность ребенка к другому человеку сложнее, чем первая привязанность к звуку. Но
[337]
при всей своей сложности у нее есть одно главное измерение. Привязанность ребенка прежде всего зависимая.
Зависимость весьма отличается от увлечения звуком, где движущей силой является любовь к музыке. Зависимость иная, она мощнее других сил, способствующих росту привязанности. В результате отношения ребенка к родителям остаются под влиянием этой мощной силы и часто сохраняют ограниченные, инфантильные свойства.
Беспомощность первых лет жизни постепенно сменяется силой, мастерством и пониманием, что делает возможным рост. Однако это не гарантирует исчезновение чувства зависимости. Человек может быть компетентен, не сознавая своей компетентности. Он может стоять на двух ногах, не веря, что способен это делать. Короче говоря, рост способностей не гарантирует рост веры в себя. Отказаться от зависимости чрезвычайно трудно, и нам нужна привлекательность многих других видов отношений, чтобы мы могли отказаться от первоначальной зависимости — зависимости от родителей.
Молодежная любовь
К счастью для нас, у нас много разновидностей любви на многих уровнях, и все они вносят вклад в созревание нашей способности любить. Разнообразные отношения, в которые вступает ребенок, расширяют его опыт, помогая установить и укрепить привязанности. Дети должны пережить множество привязанностей к людям, чтобы быть способными на зрелую привязанность. У них есть товарищи по играм, по занятиям спортом, одноклассники, соседи по общежитию, друзья — восходящая шкала привязанностей все большего разнообразия и сложности. Их отношения к родителям, братьям и сестрам тоже изменяются и становятся более сложными, принося и больше и меньше удовлетворения. И наконец, подростками или молодыми взрослыми они становятся способными на привязанность, которую называют любовью.