Все необходимое для позднего ужина он купил в кулинарном отделе. Немного вкуснейшей долмы, массу овощей и нечто под названием кимчхи, по словам матери, штука, неслыханно полезная для микрофлоры кишечника. Она очень интересовалась такими вещами в последние годы, и ее советы звучали убедительно. Петеру все равно никогда особенно не нравилось самому стоять у плиты, да к тому же в последнее время стали продавать множество готовых блюд. Правда, он обычно брал только овощи и кимчхи, главным образом для того, чтобы нравоучения матери не всплывали в памяти. Когда-то он верил, что одиночество станет для него ужасным испытанием, но одновременно страстно мечтал о нем, поскольку мать постоянно присутствовала не только в его жизни, но и в его мыслях, вмешивалась во все на свете и не давала ему жить по собственному усмотрению. Ей не нравились книги, которые он читал, телепрограммы, которые он смотрел, и еда, которую он ел.
Теперь матери уже давно не было дома, но ее присутствие чувствовалось сильнее, чем когда-либо. Зачастую это утешало его, но далеко не всегда.
Он поел на кухне, а потом наконец пришло время погрузиться в увлекательный мир кино. Петер открыл приложение с фильмами и нашел «Мосты округа Мэдисон». Он уже множество раз смотрел его и не думал, что этот станет последним. Ведь фильм брал за живое, и тут мнения Петера и его матери на удивление сходились. Он не знал, понимала ли мать, что он казался себе тем самым одиноким фотографом, который приехал в американскую глубинку фотографировать мосты и встретил там свою любовь. В любом случае, когда Петер смотрел фильм, то неизменно начинал думать, что, возможно, его жизнь еще не закончена. И когда-нибудь ему удастся найти кого-то, кому он сможет завещать свое имущество.
Петер, собственно, уже не мечтал о спутнике жизни, но опять не смог сдержать слезы, поскольку фильм давал слабую надежду на то, что для него не все потеряно и какие-то интересные и запоминающиеся события еще могут произойти в его жизни. Не отрывая взгляд от экрана, он потрепал пальцами грубую шерсть Хельмера и помассировал его маленький затылок.
Глава 10
Понедельник, 30 сентября
Сири и Сикстен отказывались надевать верхнюю одежду. Вдобавок мальчик неожиданно ударил сестру, она расплакалась, и тогда Анна потеряла самообладание. Обычно она сдерживалась, но сегодня детские крики вывели ее из себя. Возможно, этим утром они разошлись особенно сильно, а может быть, бессонная ночь дала знать о себе. Но она и раньше заметила, что смотрела на детей теперь немного иначе, чем раньше, и впервые ощутила чуть заметное отчуждение. Словно нечто важное сломалось в ней после случившегося накануне. Одновременно ее удивляло, что она вообще еще пребывала в более-менее нормальном состоянии.
— Ударь его в следующий раз. Тогда он поймет, что так нельзя делать, — сказала она дочери, и та сразу же ткнула брата пальцем в глаз.
Мальчик закричал. Анна попыталась утешить его, проклиная себя за глупость. Она никогда не говорила ничего подобного раньше и теперь просто не узнавала себя.
Она услышала, как Магнус положил толстый учебник на кухонный стол.
— Тебе необходимо успокоиться! — крикнул он. — Я не знаю, что у тебя за проблемы, но это не должно сказываться на детях.
— Так приди и помоги мне, — буркнула она.
Стул заскрежетал о пол, когда Магнус поднялся. Вскоре он появился в прихожей, все еще поправляя тренировочные штаны, которые соскользнули вниз, обнажив большую часть его постоянного растущего зада. Он направился к ней, и она с отвращением посмотрела на мужа.
«Только бы он не стал обнимать меня», — подумала Анна. Муж мог начать приставать к ней в самое неподходящее время. Увы, скоро его полные руки обвили ее талию, и он прижал жену к груди, к старой поношенной футболке с портретом Франца Кафки, которая была на нем еще тогда, когда она уезжала из дома перед выходными. Он часто носил ее, она появилась у него еще до их знакомства и якобы напоминала о некой поездке в Прагу, где он подцепил хламидиоз.