— Ты не помнишь, откуда она?
— Нет, не помню.
— Ладно. Прикольная история. Спасибо, что поделился.
Станция К виднелась вдали размазанным железно-кровавым пятном и становилась все меньше. От дыхания находящихся внутри живых существ окна туманились, смутно желтели. Существа прибывали и уезжали. Их следы с каждым годом все больше растапливали лед. Лед соскальзывал со склонов и срывался в воду. Айсберги поворачивались, распадались и плыли с вихревыми течениями Бухты по направлению к диким открытым морским пространствам. Дневной свет был молчалив. Существа дышали в своем узком деревянном убежище. Непогода снова брала их в плен. Существа высыпали из укрытия и медленно рассеивались по снегу. Они несли с собой рюкзаки, палки, рацию. Они двигались дальше. Приближались долгие сумерки, а после них на континент на много месяцев опустится ночь. Вода пришла в движение, и небо над ледником потемнело. С горного хребта пришла метель.
Утром Люк, как всегда, встал первым; вышел из хижины и отправился в сарай, где находился туалет. Привычка просыпаться раньше всех давала определенные преимущества. Он осторожно закрыл за собой дверь и потопал вниз по щебневому склону к северу, мимо колонн из бочек и штабелей из ящиков с припасами, паллет и всяческого накопленного годами барахла. Дорога к туалету была отмечена флажками и оградительной лентой на случай, если заметет. Сегодня было солнечно. Еще одно погожее утро на станции К.
Когда он вставал так рано, то любил оставлять дверь туалета широко открытой. В ясный день вид отсюда открывался фантастический. Синее небо и острые белые гребни гор. В Бухте медленно поворачивались айсберги. Люк находился здесь уже три недели, а все еще не привык к этому ошеломительному зрелищу. Он не знал, как рассказать о нем людям, когда вернется домой. Словами такого не передать. Он посмотрел в небо над Бухтой, на овеваемую ветром со снегом вершину ледника. Больше чем в восьмидесяти километрах позади ледника находились горные хребты. Между ним и ими нет ни одного человека. И в нескольких сотнях километров дальше тоже. Люк никогда еще не был так далеко от людей. И никогда не будет.
Послышался хруст снега под ногами, и вид на горы внезапно заслонил Томас, который оперся на дверной проем и тяжело дышал.
— Знаешь, зачем в туалетах существуют двери, Люк?
— Нет, приятель. Зачем?
— Чтобы мне не приходилось смотреть на твое дерьмо, пока я жду своей очереди.
— Никто не просит тебя смотреть, чувак. Возвращайся в хижину и жди, пока не увидишь табло «свободно».
— Какое еще табло? Ты что-то от нас скрываешь?
— Это фигура речи. Если я не в хижине, то где же мне еще быть? Отвернись.
— Если стесняешься, надо закрывать дверь.
— Тут нечего стесняться. Док встал? И вообще, отвали и дай мне спокойно закончить.
— Док еще храпит. Дрыхнет без задних ног. Не обращай на меня внимания, чувак. Не спеши. Я могу подождать.
— Все, сдрисни отсюда.
— Далеко сдриснуть?
— За угол, блин, или еще куда подальше.
Он проводил Томаса взглядом и закрыл дверь. Даже с включенным светом внезапно стало очень темно. Он закончил свои дела и отправился в хижину.
После завтрака и утреннего сеанса связи они обсудили задачи на день. Работу с картами распланировали с запасом в три дня, и Томас загорелся сделать фотографии на берегу Бухты. Док снова настаивал, что снимки не смогут передать видимое глазом, но выдвинул несколько предложений, откуда может получиться выигрышный вид. Сначала он попросил помочь ему с ремонтом, но после обеда они погрузили на снегоходы футляры с аппаратурой Томаса и коробки с «пищей для настоящих мужчин» и двинулись через лыжню по направлению к Бухте.
Вдоль берега за год наросла ледяная кромка, и Томас некоторое время пытался ухватить на камеру игру света на воде около нее. Дока и Люка он заставил позировать для портретов.
— Полагаю, ты разместишь наши физиономии в «Инстаграме»? — спросил Док.
— Ну, может быть. Вообще-то я надеюсь устроить выставку, но кое-что можно и опубликовать. Вы не против?
— Да мне в принципе все равно. Я такое и не смотрю. Если это поможет тебе получить больше поклонников, я не возражаю.
— Ясно. Поклонников, значит. Ладно.
— Док, может быть, тебе следует поближе познакомиться с современными реалиями?
— Достаточно, Люк. Думаю, разговор окончен.
Томас устанавливал на фотоаппарат длиннофокусный объектив, с досадой глядя на скалы Пристли-Хед.
— Тебя что-то беспокоит, Томас?