— Бьем массовыми! — взвыл я, тут же поправляясь, — Не задеваем друг друга!!
— А у кого их нет?! — послышался возмущенный и возбужденный вопрос суккубы.
— У кого нет — тот бегает и заманивает свиней к тем, у кого есть!!
С трудом, огрехами и злыми некрасивыми словами, мы начали приспосабливаться к текущим обстоятельствам. Иначе вливающийся в пещеру поток суматошно верещащей живности, не обращающей ни малейшего внимания на свои потери, назвать было сложно. Это был именно поток. Он втекал, пытался захлестнуть, разбивался вдребезги о наши приёмы, но тут же восстанавливал свою численность! Как же хорошо, что их трупики почти сразу исчезают!
Мимика орала песни во всё горло, Саяка излучала все ауры, которые только можно, я жарил своими массовыми умениями, вспарывая вражеские массы «неистовым тараном» при первой возможности, Рюука крутилась, крутилась и еще раз крутилась со своей дубиной, выкашивая врага сотнями, если не тысячами!
А свинюшки и не думали заканчиваться! Их поток бил из тесного коридора, как прорвавшая труба отопления, но в своих, огромных, масштабах!
Это было не просто сложно, а очень сложно. Мы никогда не дрались с бесконечным противником, наваливающимся со всех сторон, пусть и умирающим от любого тычка. Как будто дерешься с жидкостью, норовящей тебя утопить! Бьешь «круговым ударом», выкашивая с три десятка противника, сразу после этого (сразу!!) применяешь «пламя страсти», а тебя меньше чем за секунду между приемами успевают окружить и стукнуть раз сто!! Пусть даже у поросят проходили только критические удары, но всё равно, было очень нервно!
А еще у нас начала подходить к концу мана, несмотря на саякину «ауру радости»!
— Мач!! — взвыла подпрыгнувшая метра на три гномка, цепляясь руками за бедра ползущей по потолку суккубы во имя спасения от агрессивной свинины, — Лечи!!
— Недостаточно маны! — пробулькал захлебывающийся зельем маны я, — Сейчас!
По мне колотили в пару десятков грабель, но урона, в отличие от девчонок, я получал совсем мало.
— Мы так помрём! — выдала неутешительный прогноз рыжая, не обращая внимания на возмущенные крики суккубы, которой натянутые весом гномки ремешки делали нечто интересное, — Надо что-то придумать!
— Не надо ничего придумывать! — донеслось рюукино из крутящегося вихря, разметывающего поросят по окрестностям, — И так хорошо!
— Заткнись! Заткнись! — тут же рассвирепела раскачивающаяся как мартышка Тами, вызывающая своими телодвижениями странные подёргивания и оханья суккубы, — Мач!! Посмотри на Матильду!
Восстановленную ману я использовал для лечения висящих и охающих, а остатки влил в «пламя страсти», поджарив пару сотен пищащих тушек. Это дало возможность оглядеться по сторонам. Дела были труба, совсем труба.
Тами висела, Лилит стонала, Саяки не было видно, лишь в одном месте пух здоровенный пузырь из колотящих кого-то поросят. За волшебницу я не беспокоился, её посох обеспечивал защиту едва ли не хуже моей, но место запомнил. Матильда и Мимика, вот кому приходилось худо. Одетая в свою нелюбимую латную броню жрица изо всех сил отбивалась от поросят, защищая бардессу. Она даже призвала здоровенную трехметровую золотую хреновину с копьем, напоминающую то ли ангела в доспехах, то ли доспех с крыльями. Хреновина, пафосно гудя, махала своими клешнями и копьем, раскидывая бесконечного противника. И че она эту фигню раньше не доставала? А, точно. «Слишком слабый и не контролируется». Ну да, здесь пришёлся к месту.
— Саяка, ты как?! — заорал я во всю глотку. Видимо, меня услышали, так как куча свинок, пинающих кого-то под собой, зашевелилась активнее. Понял-принял. И снова заорал, — Девчонки, освобождаем Саяку! У меня идея!
План был офигителен. Швейцарские часы с ним рядом даже не валялись, он был лучше холодного пива с похмелья или там, скажем, тринадцатой зарплаты, но требовал совместных усилий. И маны. Много маны. Проще говоря, по моей команде вся банда рванула в сторону Такамацури, одной рукой размахивая оружием почти вслепую (даже Мимика кинжальчиком тыкала), а второй держа пузыри с синей жидкостью у рта. Я, плюясь этой самой жидкостью, надрывал глотку, координируя девчонок. Мы принялись «очищать» как саму мудрицу, так и зону вокруг неё.
Вытянули еле-еле, попутно едва успев выдернуть волшебницу из-под молодецки разогнавшейся Рюуки, выполнившей львиную долю работы. Затем, схватив бывшую ведьму в охапку, я повернул её к Лилит, потратившей пару секунд, чтобы вставить Саяке пузырек с маной в рот, а затем заорал:
— «Драку» на вход! Закрой его для них!
Глаза девчонки выпучились в понимании и осознании, она решительно шмыгнула носом и… взвизгнув, взлетела в воздух, чтобы через секунду судорожно сжать мосластыми коленками шею зашипевшей от такого пренебрежения суккубы. Правда, демоница не стала высказывать претензии, а побежала, распинывая поросят, куда подальше от их скопления, явно намереваясь занять удобную для обзора ведьмы точку.