Наконец, когда я уже почти сдался, принимая свою печальную судьбу вечно гонимого по мирам листка туалетной бумаги (хрен там плавал и нырял — спать захочу и всё, хана, выкинет над пропастью во ржи, и каюк электрику), как что-то изменилось. Разноцветное скомкалось, перекосилось, издало звук, похожий на рыгание, а затем, вырвав у меня из рук зачем-то спертый у слащавого хлыща в зеленом полупрозрачный голубой светящийся куб, выкинуло меня… в просторную пещеру. Причем именно выкинуло, издав напоследок хрюканье умирающей свиньи и неграциозно лопнув.
Не успел я даже головой покрутить, как вокруг появились еще эти невнятные разноцветные, которые, выплюнув мой гарем на довольно чистый пол, тоже начали хрюкать и умирать. А затем еще и Габсалома Панибраха принесло! Потрепанного, побитого, взъерошенного, дерущегося… с зомби-мартышкой?
Я коварно оскалился, доставая Топор Добра и Света и начиная подкрадываться к занятому мудрецу с тыла. Сейчас он нам за всё ответит! А радоваться… ну, радоваться будем позже!
Глава 12
- Не надо! — страшным шепотом попросил меня Габсалом Панибрах. Эта истовая просьба, мольба даже, можно сказать, очень атмосферно прозвучала в пещере, буквально пропитанной жадным и злорадным ожиданием. Предпосылок к этому нехорошему чувству у нас были вагон и маленькая тележка. Каждый из нас, включая даже Виталика и зубастую шляпу Саяки, прошёл множество… хрен-пойми-чего. Иногда даже чудом, если грубым и злым словам девчонок, которые, пока я вязал Великого Мудреца, никак не могли определиться кому жаловаться первой. А накипело у них побольше моего!
— Надо, Панибрах, надо…, — скалился я, вырезая в рулоне намотанного на толстяка брезента второе отверстие. Первое уже было, через него эта толстая бородатая синяя морда в данным момент дышала, сопела и умоляла, а вот второе, необходимое для сбивания с него довольно резво копящихся очков здоровья, было еще не до конца оформлено.
Вообще, по идее и здравому рассуждению, этот синекожий толстяк с зеленой шевелюрой нам не был должен решительно ничего. Вообще! Более того, что вообще чудесно для этого мира, Габсалом Панибрах нам не вредил, не строил козни, не пытался использовать! Вводил в заблуждение? Ну да, но зачем? Он банально от нас удирал!
И вот тут-то как раз порылась собака. Нам нужно было только спросить. А он удирал. А нам спросить. А он…
В общем, первый раз по здоровенной синей заднице Мудрец получил от меня очень непрофессиональный и совсем не профилактический пинок. Не вынесла моя душа поэта коммунальных услуг, оплота и фундамента каждой уважающей себя цивилизации. Слишком уж жалобно и несчастно выглядела измазанная с головы до ног в зеленой липкой слизи Мимика, которую уже пять минут безуспешно пытались оттереть все подряд.
Да уж, потрепало нас здорово. Одна только шляпа выглядела более-менее нормально и сидела себе в темном уголке, дожевывая какую-то другую шляпу. Старую такую, потертую, и, кажется, шевелящуюся. Видимо, нашла своего злого близнеца. А вот Виталик обзавёлся рогами. Натуральными оленьими рогами, правда, своего размера. Не то чтобы самого утконоса сильно беспокоило это приобретение (ну это пока, шмыгать за тумбочки у него больше ловко не получится), но вот я такое приобретение для своего питомца находил совершенно излишним!
— Знаешь, мужик…, — хмуро обратился я к тому отверстию рулона, из которого торчало носатое и широкое лицо мудреца, — Давай сразу определимся в отношениях. Мы к тебе шли просто спросить совета. По чрезвычайно важному делу, но, по сути-то — просто спросить. Даже компенсировать твоё время, силы, здоровье или что ты там на это потратишь. Я в жизни не поверю, если ты сейчас ляпнешь, что мол, боялся, что мы тебя убьем там или изнасилуем кактусом… ты Мудрец, мать твою! Так вот…
— Яаааа…, — опасливо протянула синяя пожилая морда с толстыми, почти черными губищами.
— Головка от мотоцикла, — ласково прервал я его, — Мы из-за тебя побывали в незапланированном приключении…