1.2.2 Характер права
После того, как было установлено, что данное право или обязанность в данном национальном законодательстве существует, на следующем этапе следует выяснить, имеет ли такое право «гражданский» характер. В этом плане Комитет по правам человека и Европейский суд по правам человека обращают внимание исключительно на характер соответствующего права, а не на статус одной или более сторон (государственных, полугосударственных или автономных субъектов, установленных законом), или на национальную классификацию данного типа разбирательства, или на подведомственность соответствующего права в рамках отдельных правовых систем. (Последнее особенно актуально для систем общего права, где отсутствует существенное различие между публичным и частным правом, и где суды обычно осуществляют контроль либо в первой инстанции, либо на стадии апелляции, специально определенной законом или в порядке судебного надзора)[76]. Эти понятия автономны от классификации в национальном законодательстве и Европейский суд по правам человека признает отсутствие общеевропейского стандарта определения понятия гражданского права[77]. Таким образом, каждое дело надлежит рассматривать в свете его конкретных особенностей.
Вместе с тем, существуют определенные признаки категорий разбирательств, характер которых признавался гражданским. В Замечаниях общего порядка № 32 о праве на справедливое судебное разбирательство Комитет по правам человека выделил три категории гражданских процессов, которые пересекаются с аналогичной классификацией Европейского суда по правам человека[78]:
(а) Судебные процедуры, цель которых — определение прав и обязанностей, касающихся частного права (права, которое регулирует отношения между физическими и юридическим лицами) в спорах, вытекающих из договоров, права собственности или деликтных обязательств[79].
(б) Аналогичные процедуры в сфере административного права (права, которое регулирует отношения между физическими лицами, юридическими лицами и государством) — такие как увольнение государственных служащих по причинам, не связанным с дисциплинарными нарушениями[80]; определение размера пособий социального обеспечения[81]; права военнослужащих на получение пенсии[82]; процедуры, связанные с использованием публичных земель[83]; национализация и реституция частной собственности[84]; или лицензирование коммерческой деятельности[85].
(в) Другие процедуры, которые, в зависимости от конкретного рассматриваемого права или обязательства, можно также в конкретной ситуации квалифицировать как требующие определения прав и обязанностей в рамках гражданского процесса[86]. В этой, третьей категории дела об опеке над детьми и другие семейные дела рассматриваются как соответствующие значению «гражданского процесса» и «гражданского» разбирательства[87].
В качестве общего для всех категорий критерия, Европейский суд по правам человека заключил, что для «гражданского» права достаточно, чтобы основной предмет спора имел имущественный характер. Это не означает, что то или иное разбирательство является «гражданским» лишь потому, что имеет экономическую подоплеку. Сам процесс должен носить «имущественный» характер и в его основе должно лежать предполагаемое нарушение имущественных прав[88]. Иными словами, результат данного разбирательства должен непосредственно иметь решающее значение для затрагиваемого имущественного права. В этой связи Суд признал, что право на компенсацию, возникшее в результате оправдания человека, находившегося в местах заключения, было связано с гражданским разбирательством в смысле пункта 1 статьи 6 ЕКПЧ, равно как и право на компенсацию за продолжающееся заключение после прекращения процесса[89].
Толкование Европейским судом по правам человека понятия гражданских прав и обязанностей продолжает развиваться и становится все более либеральным, особенно в отношении дел с элементами публичного права. Сферы, в которых первоначальные взгляды Европейского суда претерпели наиболее заметные изменения, включают: a) споры по вопросам занятости государственных служащих; б) права, вытекающие из законодательства о социальном обеспечении.
76
Y. L. v Canada, HRC Communication 112/1981, UN Doc CCPR/C/OP/1 at 28 (1984), para 9.2; Kaur v Canada, HRC Communication 1455/2006, UN Doc CCPR/C/94/D/1455/2006 (2008), para 7.5; Ringeisen v Austria [1971] ECHR 2, para 94; König v Germany [1978] ECHR 3, para 88; Baraona v Portugal [1987] ECHR 13, paras 42–44; Georgiadis v Greece [1997] ECHR 28, para 34; Werner v Austria [1997] ECHR 92, paras 38–40. См. также: Комитет ООН по правам человека, МПГПП Замечания общего порядка № 32 (2007 г.), п.16 в сопоставлении с Kolanowski v Poland, HRC Communication 837/1998, UN Doc CCPR/ C/78/D/837/1998 (2003), para 6.4.
79
См., например: Deisl v Austria, HRC Communication 1060/2002, UN Doc CCPR/C/81/D/1060/2002 (2004), para 11.1 (имущественные права); Pretto and Others v Italy [1983] ECHR 15 (имущественные права); Axen v Germany [1983] ECHR 14 (гражданские правонарушения).
80
Casanovas v France, HRC Communication 441/1990, UN Doc CCPR/C/51/D/441/1990 (1994), para 5.2; Perterer v Austria, HRC Communication 1015/2001, UN Doc CCPR/C/81/D/1015/2001 (2004), para 9.2; Vargas-Machuca v Peru, HRC Communication 906/2000, UN Doc CCPR/C/75/D/906/2000 (2002); Frydlender v France [2000] ECHR 353; Vilho Eskelinen and Others v Finland [2007] ECHR 314.
81
Garcia Pons v Spain, HRC Communication 454/1991, UN Doc CCPR/C/55/D/454/1991 (1995), para 9.3; Schuler-Zgraggen v Switzerland [1993] ECHR 29.
83
Äärelä and Näkkäläjärvi v Finland, HRC Communication 779/1997, UN Doc CCPR/C/73/D/779/1997 (2001), paras 7.2–7.4.
87
См., например: Fei v Colombia, HRC Communication 514/1992, UN Doc CCPR/C/53/D/514/1992 (1995); Airey v Ireland [1979] ECHR 3 (семейное право); Olsson v Sweden (№ 1) [1988] ECHR 2 (опека над ребенком); Eriksson v Sweden [1989] ECHR 10 (патронаж); Keegan v Ireland [1994] ECHR 18 (усыновление).
88
Editions Périscope v France [1992] ECHR 43, para 40; а также: Werner v Austria [1997] ECHR 92, para 38; S. a. r. l. du Parc d’Activites de Blotzheim and SCI Haselaecker v France [2003] ECHR, para 9; Procola v Luxembourg [1995] ECHR 33, para 38.
89
Georgiadis v Greece [1997] ECHR 28, para 35; а также: Werner v Austria [1997] ECHR 92, para 39.