Третий признак независимости — надлежащие гарантии от внешнего давления — обычно обеспечивается путем создания механизмов и процедур, направленных на минимизацию риска ненадлежащего влияния. Если отдельные судьи находятся под контролем исполнительной власти, при том, что не действуют меры защиты судей от постороннего влияния, такая ситуация составляет нарушение принципа независимости судей[213]. Комитет по правам человека разъяснил, что функции и компетенция судебных органов и органов исполнительной власти должны быть четко разграничены[214]. Ситуация, когда органы исполнительной власти имеют возможность контролировать судебные органы или руководить ими, несовместима с понятием независимого суда[215]. Что касается распределения дел между судьями, например, то применение надлежащих правил и процедур может затруднить оказание постороннего влияния. Распределение (или перераспределение) дел между судами и судьями находится в сфере усмотрения государства. При распределении дел государственные органы могут учитывать широкий ряд факторов, включая имеющиеся ресурсы, квалификацию судей, возможные конфликты интересов, а также доступность места проведения слушаний для сторон дела. Хотя в компетенцию Европейского суда по правам человека не входит оценка наличия у национальных органов власти оснований для передачи дела тому или иному судье или в тот или иной суд, Суд считает, что он должен убедиться в том, что эти распределения не противоречат пункту 1 статьи 6 ЕКПЧ[216].
Последнее требование о внешних признаках независимости суда может касаться гипотетической возможности вмешательства. Одного лишь существования возможности внешнего влияния достаточно, чтобы поставить под сомнение независимость суда. Например, в деле «Белилос против Швейцарии» [Belilos v Switzerland] тот факт, что один из членов Полицейского совета был действующим сотрудником полиции, рассматривался как фактор, ставящий под сомнение внешние признаки независимости, несмотря на то, что данный сотрудник (работавший в должности юриста полицейского управления) не подчинялся указаниям властей, работал в личном качестве и не подлежал увольнению до истечения срока его полномочий. Тем не менее, Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что обычные граждане «склонны видеть в нем представителя полиции, подчиняющегося ее руководству и солидарного со своими коллегами. Такая ситуация может подорвать доверие, которым должны обладать суды в демократическом обществе»[217]. В деле «Очалан против Турции» [Öcalan v Turkey] замена военного судьи на гражданского в ходе судебного процесса не исправила ситуацию, так как Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что суд обязан демонстрировать внешние признаки независимости от органов исполнительной и законодательной власти на всех трех стадиях судебного процесса, а именно в ходе расследования, судебного разбирательства и вынесения приговора[218].
Если личные предубеждения какого-либо судьи или практика обращения какого-либо суда с обвиняемыми становятся причиной неблагоприятного обращения с обвиняемым в ходе уголовного процесса, это может привести к нарушению презумпции невиновности (см. также 5.1).
213
Комитет ООН по правам человека, Заключительные замечания относительно Словакии, UN Doc CCPR/C/79/Add.79 (1997), para 18; а также: Kadubec v Slovakia [1998] ECHR 81, paras 56–57.
215
Oló Bahamonde v Equatorial Guinea, HRC Communication 468/1991, UN Doc CCPR/C/49/D/468/1991 (1993), para 9.4.
217
Belilos v Switzerland [1998] ECHR 4, para 67. См. также: Sramek v Austria [1984] ECHR 12, paras 41–42; Öcalan v Turkey [2005] ECHR 282, paras 114, 118.