По старой памяти, Соловей здесь бывал чаще, чем я, он знал, что неподалёку имеется полулавка-полутаверна, где без труда можно перекусить.
- Хлебные лавки здесь уже все закрыты. Есть ещё там!- сообразил Соловей ответив на мой вопросительный взгляд. Давай, туда! Лучше побежали. Я знаю одно место.
Проделали небольшой марш бегом.
Немного отдышались после бега.
Едва приблизились, как чуть не облили помоями снова. Оба опять остановились и ожидали несколько минут перед открытым окном, но всё было тихо. Тогда Соловей первым приблизился к заветной двери.
Однако булочная размещалась лишь в части комнат одноэтажного здания. Остальные двери, одна вела к сапожнику, а вторая к гончару. На то он квартал ремесленников. Напротив здание портного с висящим лоскутом или ,возможно, там орудовали ткачи.
На наше счастье двери легко поддались. Без слов, по привычке, переглянувшись и кивнув друг другу, вошли по очереди друг за другом внутрь помещения.
Лавка или таверна оказалась маленькой. Втрое меньше, чем у Мариуса, если не вчетверо. От дверей вел только один широкий проход, упирающийся прямо в широкий прилавок с наполовину опустевшими полками позади. Справа и слева от прохода стояло по одному столу с бледно горящей свечой. У каждого стола два стула. По краям широкого прилавка справа и слева стояли массивные канделябры, снабжённые пятью горящими свечами.
-Закрываемся! Попрошайкам хлеба не даю! - воскликнул хозяин лавки писклявым, больше похожим на женский, высоким голоском, едва переступили порог. Перед нашим приходом он сидел за костяшками счёт и шевелил губами, сейчас же встал из-за прилавка. В левой руке он держал надкусанный румяный пирожок.
Круглое безусое и безбородое лицо с тремя подбородками. На макушке белый длинный колпак.
Хозяин хлебной лавки
6-й уровень
Между делом хозяин лавки не забывал поглощать булочки собственного производства с большого серебряного блюда на прилавке, сдвинув костяшки и книги для записей, искоса поглядывая на дверь. Вероятно, ему было так удобнее или попросту очень скучно считать. Торговля утомляла, тем более, когда не было посетителей.
Аппетитные булочки, разложенные кругом центра блюда, скрашивали эти печальные минуты. Кремовые, с имбирем, с марципаном, с маком, с мёдом, с вишневым и грушевым вареньем.
Хозяин полагал, что вот сейчас съест ещё парочку пирожков и пойдёт закрывать дверь, но внезапно дверь вздрогнула и открылась. С улицы вошли два нищих бродяги.
Лавочник на мгновение остановился и прекратил жевать. Оглядев с ног до головы, задумался. А не выгнать ли этих припозднившихся оборванцев обратно на улицу?
Но увлечение булочками взяло верх, он неожиданно продолжил, как ни в чём не бывало, их есть. Вкус последней булочки пришёлся по душе.
- Нам вина и хлеба! - как-только завалились в булочную и переступили высокий порог, заявил Соловей, да так, что я даже прищурился от его вызывающего тона, готовый покинуть булочную при первом требовании хозяина. Уж очень мне показался наглым этот самый его тон и неуместный в данном заведении. Ещё бы, ведь Соловей сполна получил с меня долг, но не победил в дуэли и чувствовал себя теперь самым обязанным в комнатке барака передо мной. Корона мне явно не мешала, а наоборот помогала.
- Покажи деньги? – потребовал невозмутимо, но с большой недоверчивостью, к подобного рода клиентам, в столь поздний час. Я обратил внимание на фигуру хозяина. Довольно упитанный, с круглым брюхом, хозяин, находящийся за прилавком и доедающий пирожок, вряд ли обладал чудесами ловкости и необходимой скоростью. В его высоком ангельском голосе угадывалось змеиное коварство. Казалось, тон нищего подростка его нисколько не удивил, но в тоже время сам он был не менее категоричен, обладая пронзительно тонким голоском, что не соответствовало внушительной внешности.
- Деньги есть! Не волнуйся, дядя! - успокоил его улыбающийся во весь рот Соловей и раскрыл для верности ладонь с монетами, что зажимал в кулаке.
Улыбающийся Соловей подмигнул мне. Дескать, сейчас пожрём!