Крысы особенно одолевали первую половину ночи. Ушастый нашлёпал уже не менее пяти штук, когда следовало заступать мне. Это считалось малым уловом. Двух, Ушастый, лишь слегка покалечив, всё-таки упустил. У парня имелась зачётная палка с острым гвоздём на конце.
Наконец пришло время будить сменщика.
Кто-то тронул меня за плечо. Я проснулся и сначала не понял, кто это теребит плечо и что от меня хотят, но затем, открыл глаза шире и увидел, наконец, Ушастого. Вот это рожа! Если бы не знал раньше, то верно испугался бы. Как будто за мной пришла сама смерть. Ей богу, не лицо, а голый череп мертвяка. Лысый. Ни ушей тебе, ни носа и губы обгрызены. Только глаза. Чёрные и злые. В руке палка с гвоздём, занесённая над головой. По углам огарки свечек, припасённые заранее, горят и бросают тени на бледное худое лицо. По проходу перебегают шумно соседские крысы.
Ну, да. Пришло время заступать на дежурство, — догадался я.
Перед глазами сверкнуло сообщение.
Полная регенерация здоровья! Болевые ощущения травм сохраняются! Внешние повреждения телесной оболочки сохраняются!c
Я открыл визор. Зелёная линейка запаса здоровья заметно колыхалась.
Время открытия не ускользнуло мимо глаз. Об этом прямо свидетельствует программный идентификатор, распознающий старого знакомого НПэСа, не иначе как Винивит 1-го уровня. Я не стал у него спрашивать по этому поводу. Молча принял факт, как есть.
— Вставай! Твоё дежурство! — сказал Ушастый, как будто повторяя мои мысли. — Пеленагр пришёл.
Кто такой этот Пеленагр объяснять мне было не надо. Я прекрасно знал о нём.
Нехотя поднялся на ноги, попутно разминая руки и спину, соображая, что к чему. Спина будто бы всё ещё болит, но меньше. Голова также болит. Руки и те болят, но делать нечего. Затем прошёлся через комнатушку и выглянул из каморки.
Действительно, Ушастый не обманул. В коридоре в дальнем конце промелькнул высокий человеческий силуэт. Палач домой явился.
Кто такой Пеленагр в бараке знали все. А вот чем он занимается ночами? Никто, кроме, конечно, самого Пеленагра. Однако, никому говорить об этом, Пеленагр, совсем не собирался. Поговаривали, что он ходит через весь город к бургомистру. Что он там делает? Одним богам известно. Но все почему-то упорно называли его палачом, так и прилипла к нему эта кличка. Палач так палач. Видно были к тому основания. Но почему он тогда продолжал жить с нищими в бараке? Загадка.
Для таких людей, обычно, пыточная является родным домом.
— Сколько?
— Сегодня улов маленький. Мало. Всего пять, но жирные попались. Двух упустил.
— А вчера?
— А вчера сорок две за ночь. Не хватило полтора десятка, чтобы побить рекорд. Жером и Павлин вместе старались, — ответил Ушастый.
— Вот здесь! Трёх забил! — с гордостью сказал Ушастый, небрежно указывая на угол палкой с гвоздатым клыком. Под углом торчала вожделенная дыра. — Трёх подряд! Одной на хвост наступил. Вилась, как юла!
— Ладно, спи. — Я нехотя продолжал прохаживаться и разминать ноги, отгоняя от себя остатки сна. Затем выбрал и вытащил из угла палку обмотанную тряпками, потряс ею для порядка и повертел, примериваясь к удару в направлении угла. Ушастый, без лишних слов, положил туда же свою с клыком и поскорее свернулся клубочком, примостившись к ногам спящих товарищей и не забыв подложить что-то жесткое под голову, заснул.
Делать нечего. Будем бить крыс! Время значит такое пришло! Бить крыс!
Заступая на вахту, я ещё разок внимательно посмотрел на угол, где сегодня Ушастый застукал подряд трёх крысиных лазутчиков. Вернее, было бы сказать, насадил на острый крючок. Об этом свидетельствовали лужицы крови. Убитых крыс Ушастый собрал, запрятал в мешок, чтоб завтра утром вынести на улицу. Буду складывать в другой.
Приманить крысу на открытое место нечем. Сидеть у угла надо тихо. Иначе не будет тебе удачи.
Между тем стоять на одном месте становилось мучительнее и мучительнее. Я принялся оглядываться по сторонам, пытаясь контролировать и другие углы, из которых также могло последовать появление незваных гостей. Если же садился на корточки, то ноги скоро затекали. Приходилось снова вставать в полный рост. Некоторое время я с успехом чередовал эти положения и позы. То стоял, то приседал, то склонялся, то вытягивался.
Первая крыса высунула кончик носа, буквально, спустя минут десять после бдения. Требовалось терпеливо выжидать дальше, чтобы она полностью высунулась или хотя бы показала голову, чтоб было по чему бить, но крыса явно попалась осторожная и никуда не торопилась, а тем более в виртуальное небытие. Она тут же юркнула обратно, почуяв неладное. Прошло ещё минут пять.