Другое дело, все эти размышления проходят по линии чуть другой службы. Что не отменяет обязанностей самого майора…
Священник, кстати, действительно чем-то здорово озабочен в связи с девушкой-афганкой, пришедшей у него в кильватере. Это майору Ермеку хорошо видно с высоты его и опыта, и образования.
Так и не придя ни к какому решению относительно необычной информированности русского священника, Ермек решает после всего расспросить прапорщика на входе: возможно, всё имеет какие-то более простые и рациональные объяснения.
- Что заставляет вас принимать участие в судьбе вашей спутницы? Она, кстати, явно не ваша прихожанка. И что, собственно говоря, случилось? – Ермек поднимает глаза на священника через несколько секунд, встряхиваясь. - У меня это профессиональный вопрос в ваш адрес. Не риторический.
- Вы не в курсе, - снова улыбается священник. – Вы не в курсе нашей идеологии. Ибо как сказано в послании апостола Павла к Римлянам: «Итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же…» - священник прерывается, с сомнением смотрит на скептическое выражение лица майора, и продолжает. – Хорошо, буду краток. Помощь, любому нуждающемуся в помощи, вполне в рамках наших ценностей. Норма. А случилось, насколько мне удалось понять, вот что…
- …
- …в сухом остатке. Значительная сумма денег; - загибает пальцы священник, - документы, дающие легальное право пребывания на территории страны; достаточно дорогая машина; отсутствие крова над головой и средств к существованию. Последнее, видимо, не по вашей части…
- Однозначно, - кивает Ермек. – С кровом и пропитанием вы явно не по адресу. Что касается остального… Что заставляет вас думать, что это в нашей компетенции? А не обычная полицейская задача?
- Две причины, - священник сейчас ничуть не похож на того, каким он был при входе.
На секунду Ермеку кажется, что он видит кого-то очень похожего на самого себя перед собой.
- Во-первых, не далее чем сегодня я имел личный контакт с полицией нашего города. Как раз с уголовным розыском. – Священник извлекает откуда-то из-под рясы какой-то документ и кладёт его перед майором. – Пожалуйста, ознакомьтесь.
- Хм… Весело, - хмыкает майор через минуту. – Даже неудобно теперь за свой вопрос. Продолжайте.
- У меня есть все основания сомневаться и в компетенции, и в добросовестности упомянутой вами полиции, уже на основании своего личного знакомства с оной. Во-вторых, насколько мне известно, в случае с лицами, имеющими статус беженцев, любые оперативные мероприятия на территории нашей страны ведь всё равно требуют согласования с вашей организацией? – священник пытливо смотрит на офицера.
- Вы на редкость неплохо информированы, - кивает Ермек. – Не совсем именно так, но близко... Удивляюсь не первый раз за время нашего разговора. Только не заводите шарманку сейчас снова, что ваша церковь в двадцать раз старше Комитета! – прерывает майор набирающего воздух священника. – Не смешно…
- Как скажете, - покладисто соглашается батюшка, складывая руки на коленях и демонстрируя видом кротость, которой явно не испытывает.
- С некоторой натяжкой, дело действительно в нашей подведомственности. – Чуть хмуро говорит офицер. – Можете успокоить свою спутницу сразу: как я понимаю, именно ей главное – документы. Остальное, кажется, ей критично в меньшей степени. Документы вполне восстанавливаются, это обычная и заурядная процедура. Она, видимо, просто за братом была, как за каменной стеной. У них это обычное дело… И давайте я расспрошу её подробнее, мне важны вот какие детали…
- Успокоить не выйдет. Как и расспросить с моей помощью, - перебивает офицера священник. – Я не говорю на её языке. А она не говорит по-русски.
- Ну вы даёте!.. – вырывается у майора. – А как вы тогда это всё?.. – Ермек делает неопределённое движение рукой в воздухе.