— На очерках ты больше популярности заработаешь, чем на стихах. А сколько гонорара получишь!
Курочкин всегда жаловался, что не хватает денег. «Жена модница, денег много требует». И он лез из кожи вон, чтобы побольше заработать, нередко наспех писал статьи и отдавал подчиненным сотрудникам «на доработку»: «Я тут набросал передовую, но спешу на совещание, поковыряйся в ней немного». И сотрудник редакции ковырялся весь день. Со временем работники редакции привыкли к этому, хотя вначале кое-кто, как сам Курочкин выражался, и «фыркал».
Курочкин посматривал на Сверстникова, улыбался, а про себя с досадой думал: «Его голыми руками не возьмешь».
— Слышал, Вяткина снимает статью о Павле Архипове? — спросил он. — За этим и звал, собственно.
— Сняла? Сама сняла? — не поверил Сверстников.
Курочкин заметил его удивление, сказал про себя: «Как играет, прожженный политикан!»
Думы Курочкина прервал телефонный звонок.
— Только в выходной день и отдохнешь, — отвечал он. — Покупался, рыбку половил. Что ты говоришь? Окуня, на килограмм! Сорвался… Какая жалость… Вообще устал как дьявол… Сверстников месяц по области ездил, а я торчал в четырех стенах.
Курочкин выслушал собеседника, потом пояснил:
— Над его очерками работал Гундобин, да и мне пришлось повозиться.
Кончив разговор по телефону, Курочкин опять задумался.
В полдень Курочкин забежал к Коробову.
— Я еду к Невскому. Не теряй времени, готовь персональное дело Сверстникова на бюро парторганизации.
Курочкин еще от порога протянул руки к Невскому для объятия.
— Как я рад, как я рад тебя видеть! С тобой как было хорошо, придешь, спросишь, все ясно. А без тебя? Ломаю, ломаю голову. — Курочкин обнял Невского и терся своей бритой щекой о его небритую.
Невский похудел и изрядно поседел, лишь кое-где виднелись русые волосы, глаза ввалились и затуманились.
— Как идут дела в редакции? — торопливо спросил Невский, как будто хотел одним рывком кончить с волнением.
Курочкин докладывал и посматривал на вытянутую правую ногу Невского. Нога вышла из повиновения. Во время беседы Невский позвал Леню, но вместо него вошел Дима, младший сын Невского. Какая-то клеточка его мозга потеряла имя младшего сына, другая клеточка назвала имя первого сына — Леню, погибшего на фронте. Курочкин подумал: «Не дай бог такая штука стукнет».
— Сверстников работает? — спросил Невский.
— Приживается, годочка два покрутится в газетной машине, гляди, и журналист из него выйдет, и, наверно, хороший. — Курочкин боялся повысить голос, сделать лишнее движение, говорил тихо.
Невский задумался, потом стал рассказывать:
— У орленка отец и мать орлы, и ему самому быть орлом, а посмотрел бы ты, как он несмел перед первым полетом. Орлица выведет орленка из гнезда и показывает ему, как надо летать. Взмахнет крыльями, поднимется немного вверх и поплывет. Орленок смотрит на нее с завистью, но боится подняться. Орлица покружит, покружит над ним и сядет рядом… Сидят и посматривают друг на друга. Орлица встрепенулась и камнем полетела в пропасть, перед самой землей расправила крылья, взмахнула ими и стала набирать высоту, со свистом пролетела мимо орленка и гортанно что-то крикнула. Может быть, она ему сказала: «Чего трусишь, смелее за мной!»
Орленок следит за полетом матери, она уже поднялась высоко-высоко. Он видит гряду гор, ущелье, а его мать видит за этими горами новые горы, долины, леса, море. Он слышит зов матери: «Сюда, сюда лети!» Орленку хочется взмыть туда, к ней, вверх, он перевалился с ноги на ногу, трепыхнул молодыми крыльями, но не взлетел.
Орлица стрелой с огромной высоты падает к орленку, он поднимает голову… Над головой орленка пролетела она, покружила и села рядом. Сидят и поглядывают на снежные горы, на глубокое бездонное небо.
Орлица повернулась к орленку и грудью двинулась на него. Орленок пищит, тесним к пропасти. Орлица гортанно прокричала и со всей силой грудью толкнула орленка в пропасть.
Представь себе, научившись падать, орленок научился взмывать вверх, со свистом проноситься мимо матери.
— Интересно! — забывшись, воскликнул Курочкин.
Невский положил голову на спинку кресла, закрыл глаза. Курочкин вглядывался в его бледное лицо.
— Я уже больше не приду на работу, — проговорил Невский. — Был у меня Солнцев… В добрый час, работайте дружно.