- У вас есть выбор, - продолжил молодой человек. - И он вам прекрасно известен. Я понимаю, что вы человек старой закалки, неверующий ни в господа, ни в дьявола, ни в чёрных котов, но поверьте, у вас оч-чень мало времени. Буквально две минуты. После этого госпожа Анджела испустит дух, и расценки повысятся. Всерьёз.
Пламеневу хватило двадцати секунд.
- Где расписаться? - деловито спросил он, просматривая документы. Афроамериканец растерянно моргнул. Впервые за многие годы он пришёл в недоумение: листы с договором оказались в руках его визави без воли владельца.
- В самом конце, - с интересом произнёс юноша. - Сразу рядом с моим именем. «Заратос». Не то, чтобы вы могли его слышать ранее, но...
На то, чтобы вытащить из-за пояса нож, проколоть указательный палец и поставить ряд знаков на бумаге, Пламеневу потребовалось гораздо меньше времени, чем его собеседнику на завершение фразы.
- Устраивает? - с дрожью в голосе поинтересовался Иван, отдавая бумаги обратно.
- Вполне, - отозвался поименованный Заратосом спустя несколько секунд. - Итак, ваши желания?
- Жизнь и полная неприкосновенность с твоей стороны для моего сына. - Пламенев с трудом пытался не сорваться на фальцет. - Обеспеченная карьера для него и возможность помириться с матерью. И да, жизнь его матери. Долгая, богатая и счастливая.
Повисла долгая пауза. Заратос с интересом рассматривал своего новообретённого должника, и на губах его не было привычной усмешки.
- А не многого ли ты требуешь? - спросил он наконец. Иван Никифорович покачал головой.
- А часто ли тебе попадаются такие, как я? - в голосе старого контрразведчика звучали уверенность в себе и интерес. Ни малейшего признака прежней дрожи. Он уже знал, что его условия примут.
Ещё несколько секунд юноша колебался, а затем коротким жестом черкнул крест вместо росписи на договоре.
- Принято. И исполнено волею моей. Обжалованию не подлежит.
- Даже твоим словом?
- Естественно, - усмехнулся Заратос. - А теперь...
- А теперь ты смотришь на договор, - оборвал его собеседник. И внимательно читаешь имена.
- Ч-что...?
Заратос перевёл взгляд туда, где только что поставил свою отметку.
- Ты ошибся дважды, демон, - спокойно произнёс Иван Никифорович Пламенев. - Пожадничал и поторопился. Некрещёная душа, бывший агент контрразведки... в зобу дыханье спёрло. Понимаю. Сам таким был. Сначала смотри, где расписался сам.
Юноша смотрел. Не верил глазам, но смотрел. Человек не мог обладать такой ловкостью рук, не смел пред лицом сил ада, но поверх его зачёркнутого кровавой чертой имени было начертано «Мефистофель». А ниже стоял косой крест, вслепую поставленный его, Заратосом, когтем.
- Это ещё ничего не значит... - начал было он, но его прервали.
- Смотри на второе, мальчишка!
Демоны умеют бледнеть. Это Иван Никифорович узнал на собственном опыте, когда увидел, как сползает краска со щёк неопытного порождения ада.
- Это...
- Всё верно. «Джонни Блазэ». Почти что моё имя в переводе. Вот только даже фамилию «Блэйз» можно перевести как минимум двояко. Это и «пламя», и «засечка», и «клеймо», и даже «лысина». А стоило поменять одну букву, и «пламя» превратилось в «умудрённого опытом» и стало произноситься совсем по-другому. А теперь убирайся отсюда и позови старшего по званию. Теперь я буду говорить с ним, а не с тобой. Вон!
Некогда Иван Пламенев, а ныне Джонни Блазэ, принявший это имя, отодвинул со своего пути незадачливого демона и твёрдыми шагами прошёл к своей машине. Повернулся, а затем резким движением засунул конверт с фотографиями и завещанием в почтовый ящик, стоявший у начала дорожки. На серой жестяной поверхности ярко-жёлтым цветом было написано: «Анджела Сойер».
- Ты молодец, - прозвучал за спиной у Блазэ глубокий бас. - Умён, хитёр и сумел обыграть моего пасынка. Но ты же сознаёшь, что отрабатывать свои желания тебе всё равно придётся?
- О, да, - прошептал Джонни, поворачиваясь к своему новому хозяину. - Но я не боюсь. Потому что знаю, что такое Ад на самом деле. И поверь мне, я понимаю, чем на самом деле занимаются такие, как ты и я.
- И чем же мы занимаемся, позволь узнать?
Джонни прислушался к изумлённым возгласам медсестры из дома Анджелы, удовлетворённо кивнул и ответил:
- Мы несём справедливость.