— Ты на своей или со мной? — спросила я.
— С тобой, — Макс снова пропустил меня вперёд, открыв дверь, и я вышла на лестницу. Он последовал за мной.
— Ты обедал? Я хотела заскочить чего-нибудь взять с собой перекусить, — предложила я по пути к машине.
— Нет. Я руками и ногами — за, — он резво заскочил в мою машину, и устроился на переднем сиденье.
Мы заехали в ближайшую кафешку, взяли с собой на вынос. Пока Макс ел, а я вела, пускала слюни от запахов.
— Что ты там взял? — поинтересовалась я, быстро взглянув на него, потому что запахи еды манили.
— Хочешь? — игриво спросил он. Есть хотелось очень, но чтобы он меня кормил, определённо — нет.
— Просто спросила… — солгала я. Но мой желудок меня выдал, уркнув. Макс многозначительно ухмыльнулся. А потом, набрав в рот еды, специально стал издавать звуки наслаждения:
— Ммм…
— Перестань.
— Что? Я ничего, — с невинным видом, и набитым ртом, продолжил он своё бессовестное дело.
— Машину мне не уделай едой, — нравоучительно пробурчала я.
— Согласилась бы попробовать, не была бы такой злой… — я бы и мамонта сейчас съела… Мы остановились на светофоре.
— Ладно. Дай сюда, — я выхватила у него лоток.
— Эй! — запротестовал Макс, но, скорее, наигранно, нежели всерьёз.
— Возьми мою… — сказала я, уже набивая рот его едой. — Ммм, боже, что это? — сначала удивившись, а потом наслаждаясь вкусом, поинтересовалась я. Не особо внятно, впрочем. Но он, кажется, понял.
— Вкусно? — я ощутила его довольный взгляд на себе. Загорелся зелёный. Я поставила контейнер на колени, и мы поехали.
— Очень, — дожёвывая, ответила я. Я почти услышала, как он заулыбался ещё шире, и боковым зрением, увидела его удовлетворённый кивок. И я точно знала, что в глазах у него блестят искорки радости. Мне даже не по себе стало.
— Тушёный кролик в сметанном соусе с бурым рисом, — наконец ответил он на мой вопрос.
— Это очень вкусно, — я была сосредоточена на дороге, поэтому ответ прозвучал предельно серьёзно.
— Я рад, что тебе понравилось, — я мельком взглянула на него. Он улыбался довольный, словно, одержал какую-то победу на пути к моему сердцу. Как же я не люблю эти неловкие моменты…
— В качестве компенсации, за съеденное мной, разрешаю тебе попробовать мою еду, — решила я сменить тему и уйти от этой неловкости. Он ещё с минуту смотрел на меня, прежде чем открыть мой контейнер с едой.
— Эээ, нет. Отдай мою еду назад. Не люблю брокколи, — он даже скривился, а я засмеялась.
— Там ещё рыба…
— Верни мою еду! — почти серьёзно потребовал он.
— Брокколи — это полезно, — сказала я, снова смеясь.
— Верни. Или я арестую тебя за кражу моей еды!
— Не будьте так суровы, старший сержант! — с лёгким упрёком, продолжила я подтрунивать над ним.
— Не шутите с голодным мужчиной, старший сержант, — серьёзно, но с лёгкой улыбкой, закончил он наш спор, и поменял свой контейнер на мой.
Мы продолжили путь молча, Макс ел, я вела. Закончила я обед уже у изолятора временного содержания. И мы с Максом пошли на допрос.
Ожидание долго не затянулось, минут через десять к нам привели подозреваемого, в сопровождении защитника. Защитник, привыкший к допросам, уверенно прошёл и сел на стул. А задержанный растерялся и застыл, не дойдя.
— Присаживайтесь, — указала я мужу погибшей на стул. Одновременно я оценивала его поведение и состояние, внимательно наблюдая за ним. Он подошёл и сел, всё ещё неуверенно, но, скорее, из-за новизны ситуации для него — он озирался по сторонам, а затем перевёл взгляд на нас с Максом. Какого-то страха или скрытности я в нём не увидела. Больше был похож на убитого горем, чем на виновного. Подавлен, глаза красные. Посмотрим… Я открыла документы приёма в изолятор временного содержания. В акте осмотра никаких порезов на подозреваемом отмечено не было.
— Меня зовут Ангелина Миронова, — начала я. — Я — следователь. Это — Максим Пономарёв, мой помощник, — Макс еле слышно запыхтел от возмущения. Я внутренне посмеялась. — Вы — Виктор Пелевин, так? — в ответ, подозреваемый лишь кивнул. — Вы — муж убитой?
— Марины. Да, — он ответил с некоторой хрипотцой в голосе.
— Расскажите, что случилось? — задержанный перевёл взгляд на защитника, тот ему одобрительно кивнул.
— Я пришёл домой после ночной смены, — начал он, глядя на свои руки, сложенные одна на другую на столе. — Дверь оказалась открытой. В коридоре было разбито зеркало. А потом я увидел Марину всю в крови… — его голос стал срываться, и он замолчал. Я выждала паузу.