— Двести лет ей с лишком! Самый первый дом Калитвинский. С него хутор повелся.
Я изумилась.
— Но этого не может быть! Он же, как новенький! Нарядный такой домик, как после ремонта.
— Потому через весну белим и красим. Кто о доме заботится, у того он и тысячу лет простоит. А саман кирпича прочнее, только влаги боится, ну да от этого уберечь проще простого: надо свес кровельный подлиннее да поширше делать. Ну, и следить, чтобы крыша не протекала.
— Так значит, сруб еще обмазывать будете?
— А как же! Как матицу положим, так и начнем.
Домна Федоровна дочистила последнюю ягодку, ссыпала вишни в один таз, и мы пошли на кухню. Там целительница растопила грубку, поставила кипятиться в огромной кастрюле воду. Затем тонко раскатала тесто, при помощи широкого бокала нарезала его кружочками; эти заготовки (которых было штук триста, не меньше) заняли весь стол. Мы принялись лепить вареники. У знахарки это получалось быстро и ловко, я, стараясь получше защипнуть края, чтобы не разошлись при варке, натужно пыхтела и тратила на каждый вареник не меньше минуты. Хозяйку это веселило, и, смеясь, она продолжала рассказывать про жилье и жило:
— Жило не только под фундамент кладут. И под пол, и под потолок прилаживают, и на чердак кидают. Дом ведь Вселенной подобен: есть в нем подземный мир, земной и небесный. Каждый этот мир освятить надо, жизнь в него вдохнуть. Тогда и люди в доме будут здоровы и счастливы.
Я вздохнула.
— Значит, нам в городе жило в доме не светит. Какое там — выбор места и все остальное. Был бы угол свой, и то радость.
— Угол свой тоже обустраивать с умом надо, — возразила знахарка. — А я тебе, доня, скажу — жило в любом жилище человеческом находиться может. Даже на самой разнесчастной земле. Лучше, конечно, чтобы дом стоял на хорошем месте, окошки в правильную сторону выходили, вход, где положено размещался. Но раз не получается, надо другими способами дом жизненной энергией заряжать.
— Какими, например?
— Например, сделать ремонт. Но не просто сделать, а соблюсти все по времени, как я тебе только что рассказывала. Жило где надо покласть (под фундамент зарыть в городском доме, ясное дело, не получится, но в углы положить под пол или под плинтуса — вполне возможно). Углы святой водой окропить и молитву прочитать особую. Ту молитву я тебе вечером дам списать, дома у себя над углами почитаешь. В этом году вы с ремонтом уже не затеетесь, ну да, углы освящать и без ремонта можно. А на следующую весну сделайте, вам давно пора квартирку-то в порядок приводить.
— Да, да я давно хочу! И Вовка уже созрел… Только вы мне все расскажите, как делать надо!
— Расскажу, покажу, посмотришь, поучишься, только не вдруг, а постепенно. Торопиться нам некуда — лето впереди.
Знахарка долепила последний вареник, поднялась и стала по одному опускать их в кипящую воду. Я стояла рядом: мне надо было вылавливать широченной шумовкой готовые вареники и складывать их в другую кастрюлю, на дне которой желтыми айсбергами высились куски топленого масла. За делами и разговорами прошли часы, солнце клонилось к закату. Пришел Федор; Домна Федоровна кивком головы указала ему на кастрюлю с готовыми варениками. Он легко подхватил ее и понес на стройку. Мы двинулись за ним; хозяйка несла тарелки и чашки, я — большую макитру[3] со сметаной.
Когда мы пришли, плотники уже собирали инструменты. Увидев Федора с кастрюлей, они обрадовались, засуетились, стараясь скорее закончить дела. Муж подошел к нам, обнял меня. Его футболка была волглой от пота, волосы тоже взмокли, но всем своим видом он излучал удовольствие и счастье.
— Во! — сказал он мне радостно и показал ладони: на них вспухли свежие мозоли.
После еды рабочие по очереди отправились в летний душ, устроенный тут же, на участке; Володя с ними. Я подождала, пока он вымоется, и мы пошли домой.
После физической работы на свежем воздухе мой муж уснул мгновенно, чуть голова коснулась подушки. Я потушила свет в нашей комнате и пошла в кабинет знахарки, переписывать молитву. Она была записана в одной из старинных тетрадей бабушки Оксиньи — той самой ученой книжницы, что тщательно заносила знания, касающиеся Казачьего Спаса, в тетрадки и книжечки. Я вглядывалась в страницы, будто здоровалась со старым добрым другом. Молитв на благополучие дома было множество, пока я списала только ту, что указала мне Домна Федоровна:
Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Печать буди дому сему. И сем представлен престол Господа вышняго. На престоле сидит сам Господь Саваоф. Коло его сидят вся силы небесныя, ангелы и архангелы, херувими и серафими. Сохраните дом сей от всякого зла. Отыдите сатана от дому его и от рабов Божиих в доме живущих. Во веки сохранит его сам Господь Бог, Пречистая Дева Матерь и со всеми святыми небесными силами от всех четырех стран. Во веки веков. Аминь.
Перед сном я вышла на веранду, вдохнула ночной воздух, в котором еще витали остатки весны, сладко потянулась. На небе зажегся тонкий серп молодого месяца. Приветствуя его, дружно пели сверчки. День кончился, мир задышал ночной, тайной жизнью.
Первый день в гостях у Домны Федоровны, и уже столько событий!
Планы меняются: прогулкам по степи и любованию южными красотами Вовка предпочел физический труд на стройке. Впрочем, смена деятельности — тоже отдых. Что ж, значит, он будет проходить практику, а я — теорию Справного Дома. Сегодня Домна Федоровна рассказала мне, что главное в доме — жило, особая жизненная энергия. Без нее живущим в доме людям ни счастья, ни благосостояния не достичь. Чтобы в дом привлечь жило, надо совершить ряд практик. Желательно сделать ремонт, причем начинать его нужно в первое новолуние Великого Поста. Под половое покрытие в углах положить клочок шерсти, несколько зернышек и кусочек церковной свечки (вместо свечки можно положить ладан). Также набросать денежной мелочи. Все это делать, приговаривая: "Дух Святой, Спасова рука, Богородицын замок, храните мою храмину!". Если благоприятного времени для начала ремонта ждать еще долго, можно просто освятить углы: зажечь церковную свечу, перекрестить огнем угол, окропить святой водой и проговорить молитву. Освящать углы надо при каждой большой уборке и перед важными событиями.
Глава 2. Крест-солнце
Утро началось с Володькиных стонов и оханий: с непривычки у него ломило спину, болели руки и ноги. Алексей Петрович заглянул к нам, сказал, что сегодня работать моему мужу не стоит, придется денек обождать. "Какой денек! — подумала я. — Он теперь неделю мучаться будет". Домна Федоровна, не говоря ни слова, растопила баню, прямо в котле заварила душистые травы, вручила мне свежий можжевеловый веник и показала, как надо хлестать им по направлению тока крови (то есть, в направлении лимфатических и кровеносных сосудов). Пока Володя раздевался в предбаннике, целительница увела меня в горницу, усадила за стол под иконами и велела закрыть глаза. Едва я опустила веки, ворожея сильно надавила тыльной стороной кулака на мой лоб. На ушко мне она прошептала заговор, который я должна была повторять про себя все время, пока парю мужа:
Лом, лом, тикай вон из жил-полужил, из пальцев-суставцев, из позвонков да коленцев. Архангел Гавриил, архангел Михаил, Святый Никола, сама Пречистая Богородица бей от всех скорбей раба Божья Владимира. Аминь.
Слова запомнились с первого раза; когда я поднялась с диванчика, в голове гудело, а руки были охвачены почти видимым жаром (мне даже показалось, что они дымятся).
Все утро я «лечила» Володю, как меня научила Домна Федоровна, и к обеду он почувствовал себя гораздо лучше. Зато я полностью выбилась из сил, и, выйдя из бани, в изнеможении улеглась в гамаке под черешнями. Хозяйка позвала нас к столу, но я не могла не то что подняться — откликнуться сил не было. Ворожея подошла ко мне, снова велела закрыть глаза и снова надавила на лоб — на этот раз ладонью. Тепло ее руки вливалось мне в голову, грудь, руки, живот, ноги. Через несколько минут я почувствовала себя свежо и бодро, как после хорошего сна. Я спросила знахарку, отчего могла так устать. На это она ответила: