Я вздохнул усадил бабу Лену на офисный стул и пошел заваривать ей чай. Пусть старушка переведет дух.
Выйдя в приемную, я включил электрочайник и прислушался к дивану. Тот вещал:
- ...Когда-то люди и диваны жили в мире и согласии. Никто никого не угнетал. Но однажды один свободный диван увидел идущего мимо очень усталого человека. Дивану стало его жалко. Он предложил человеку присесть на него и отдохнуть. Человеку отдых понравился. Через какое-то время он снова попросил диван разрешить посидеть на нем. Потом еще, и еще... Прошли века. Не только диваны - вся, некогда свободная, мебель теперь рабы людей. И никто уже из людей не спрашивает разрешение, прежде чем взгромоздить свои седалища на нас. Стулья, кресла, табуретки, вы все безропотно служите своим поработителям. Вы забыли времена свободы и равенства...
Табуретка, молча, слушала его, тоскливо переминаясь с ножки на ножку.
Я, усмехнулся, залил кипятком заварочный чайник и вернулся с ним в кабинет. Пока старушка, покряхтывая, пила чай, я открыл справочник.
Справочник без всяких условий сообщил про поляну, кроличью нору и Amanita muscaria, он же - мухомор красный.
Стол выдал сначала «труляля и траляля», а потом и вовсе понес ахинею. Сначала я все же за ним записывал, но после фразы «... и хрюкотали зелюки...» бросил это дело. Я уже говорил, что стол работает не стабильно.
Из колоды сыпались в основном игральные карты. А потом, почему-то, выпали два шахматных ферзя и белый король.
- Баба Лена, а у вас в окрестностях нигде поляны, на которой мухоморы растут, не имеется? - спросил я, закончив, наконец.
- А как же, - сказала старушка, отставляя недопитую чашку: - Так и называется - «Поганкина полянка». Верстах в трех от дома моей беспутной.
Это она про дочку.
- А кроличья нора там есть?
- А как же. Здоровенная, - развела старушка руки в стороны.
- Ну так там вы свою Алисочку и ищите, - сказал я. - Спит она там неподалеку.
Я не стал говорить, что сон девочки вызван поеданием с голодухи тех самых Amanita muscaria. И что в данный момент ее наверняка плющит не по-детски.
Старушка тут же подскочила и засеменила к выходу, попутно кланяясь. Я встал, чтобы проводить ее и следом за ней вышел в приемную. А там диван как раз заканчивал свою речь.
- ...Грядет! Грядет всемирная революция диванов и прочей мебели!Дивны изогнутся! Кресла наклонятся! Стулья и табуретки подломят свои ножки...
При последних словах, бабушкина табуретка задрожалаи попыталась спрятаться за хозяйку.
- Надо, надо, - сказал диван, провожая ее горящим взором. - Революций без жертв не бывает. Зато - какой будет плюх! Всемирный плюх наших поработителей! И вот, когда они долбанутся о твердь своими копчиками, они сразу почувствуют! Тогда они поймут каково это!...
Старушка и ее табуретка уже давно вышли из Справочной, а вслед им все несся рев вошедшего в раж дивана:
- Да здравствует всемирная революция диванов! Копчиками! Копчиками!!!
Я подошел и уселся на него. По ощущениям, будто сел на каменную плиту.
- Слышишь, буян, ты зачем табуретку напугал? - спросил я его.
Диван покряхтел, но ничего не ответил.
- Ты давай - заканчивай свою пропаганду. Баба Лена хоть в курсе твоих закидонов. А зайдет посторонний человек. Что он про нашу контору подумает? Ты же так всех посетителей отвадишь. Что я шефу скажу?
Диван издал неприличный звук, после чего громко сказал:
- Фу-у!!!
Я поднял глаза к потолку и, как бы размышляя вслух, сказал:
- Продам я тебя. В НИИ ЧАстиц ВОздуха, или как он там расшифровывается? Для опытов. Они давно просят.
Диван промолчал, но поверхность подо мной с каждой секундой становилась все мягче.
- Вот так-то лучше будет, - сказал я, похлопав его по кожаной обшивке, и отправился на свое рабочее место.
Вот так и живем. То диван буянит, то стол с ума сходит, а то Бог таких посетителей пошлет, что хоть стой, хоть падай.
Намедни, например, пришли толпой. На улице лето, а они, закутавшись, будто мороз под тридцать. Назвались немцами, спрашивали дорогу «nach Stalingrad»...
Но я про это как-нибудь в другой раз расскажу.
История третья.
Ночная смена.
В тот вечер, не успел я попрощаться со сменщиком и заступить на дежурство, явилась посетительница. И с порога стала завывать:
- Белый господин не ругать бедный Лкенедиличукву. Маса не наказывать плохой раб. Лкенедиличукву не знать. Она пить много кислый-сладкий вода и падать. И резать ноги до кровь. Лкенедиличукву ошень больно. Она ходить, как по ножам...