Отец всех дорог однажды к тебе прикоснулся…
И вся эта жизнь, просто чтобы тебя обнять…
Твой мир и твоя дорога во век неразлучны…
И самое важное точно увидит твоя тропа…
И если сейчас твои глаза замучены…
И обессилев, упал, с тобою сейчас Она.
Твоя дорога найдёт тебя,
Где б ты ни был, где бы ни шёл.
Не унять в сердце пламя жизни огня…
И все потери, просто чтобы себя нашёл.
История, рассказанная Благовестом:
Соколёнок вырастает
- Ветры дули холодные, ветры дули прохладные, были ветры и тёплые у вершины пустынной. Ветры были и слабые. Ветры были и сильные. Пролетали они над равнинами, над вершинами…
И однажды у пропасти из холодной унылой глыбы ветер сильный равнинный с долинным высек сокола. Сокол вышел маленьким: и не сокол, а соколёнок вовсе. И стоял он у пропасти, вниз взирая с горы…
Проплывало мимо вершин торопливое времечко. Не касалось оно только сокола, пожалев, что он маленький, и что сокол тот не взлетит никогда. Сколько ж соколов время то возвышало и уносило! Но летали те соколы в выси, наслаждались полётом и видами, и пощады у времени не просил ни один из них…
Ветры дули холодные, ветры дули прохладные, были ветры и тёплые над пустынями, над вершинами. И взирал с вершины соколёнок, пощажённый временем, и грустил соколёнок, что ни разу не взлетел он...
И просить стал он ветры, чтоб столкнули с края его, чтоб до дна той пропасти хоть разок пролетел бы он. Чем б закончилась та история? Разрушеньем, падением ли? Это песня сердца малого сокола. Песня о напрасной мечте?
Время сокола щадило, понимая, что разрушенье помогло бы, чтоб небо песню ту позабыло. И что сокола каменного оборвались бы страдания. Но мечты о полёте прекрасной времечко разбить не могло…
Ветры дули сочувственно, ветры дули насмешливо. Дули ветры разные равнодушных среди вершин. И бежало времечко, возвышая и унося в даль. И стирало оно печаль, только соколёнка щадило…
На просторах ль равнинных, средь высоких иль низких вершин, среди глади воды иль песка, из лесов ли, полей – песне сей не важней – пролетал молодой орёл. Облетел он половину земли от родной своей стороны. И нашёл за свой полёт истины, истины…
И однажды в унылый день тот летел орёл над вершиной сей и столкнувшись со взглядом соколёнка, грустным, просящим, равнодушным остаться молодой орёл не посмел. Он спросил о мечте соколёнка, он услышал мольбы о помощи: что столкнуть его в пропасть ту, чтоб исполнить его мечту соколёнок орла просил. Говорил, что никак нельзя без падения вниз пролететь ему, что другой кто-то вряд ли исполнит просьбу ту, не поможет малому соколу. А орёл не желал, не хотел его вниз толкать. Отказался орёл и увидел он вдруг скатившуюся со щеки соколёнка слезу…
Ветры дули холодные. Дули мимо они, любопытствуя. И жалели они, и высмеивали соколёнка напрасную печальную мечту. А орёл молодой не желал всё смириться. Вдруг из горла его новый крик полился. Он взвалил соколёнка к себе на спину и с разбега в небо смело и дерзко молодой орёл устремился!
Кратким вышел полёт, силы быстро кончались орла. Зная, что упадёт, он летел, он мечтал о полёте для друга его навсегда…
Ветры дули им вслед, и носились вокруг, и ругали их, и жалели. Вдруг о мечте соколёнка, соколёнок с орлом запели. Разнеслась песня та над землёй, над волнами морей, океанов, над лесами, полями. И проснулась задремавшая было земля, и вздохнула она, пожелала, чтоб орёл с соколёнком летали. Разнеслась та мечта по странам ближним, дальним и самым дальним. И взлетела вдруг вторая мечта. То вода и земля о полёте соколёнка Творца умоляли. А орёл с малым соколом, побывав в вышине, песню спев о мечте, вместе падать вниз начинали.
Ветрам жалко их стало – и в порыве одном, слившись в вихре большом, двух мечтателей они поддержали. И продлился на миг небывалый полёт, задержалась в выси мечта. Соколёнка радостный крик растопил на вершинах снега. Задрожала в тот миг безнадёжность… Но снега вернулись опять. Безнадёжной мечте суждена была безысходность…