Камень – один из основных героев японских садов, камни несут не только декоративную нагрузку, но имеют и символический смысл, они объединяются в группы строго определённым образом (цв. вклейка фото 111). В японских садах выделяют 138 различных видов камней, в том числе озёрные, речные, камни-тропинки, лежачие, делящие поток и т. д. Существует особое искусство расстановки камней – сутэиси, подчиняющееся определённым правилам. Так, расположение камней в группе не произвольное, но осуществляется по законам каттэ – сильной или хигаттэ – слабой руки.
Самый подвижный элемент японского сада – вода, она создаёт характер и настроение сада. Водопады в японских садах чрезвычайно многообразны, выделяется по крайней мере десять их возможных форм, в том числе:
• скользяще-падающий – стекает по поверхности скалы;
• падающий, как сплошное полотно;
• падающий нитью;
• падающий двумя струями;
• падающий с одной стороны и др.
Свободные пространства в японском саду создают перспективу, являются плоскостями для восприятия вертикальных композиций или сами играют роль декоративных элементов, особенно, если по-крыты галькой, песком, мхом.
Ассортимент растений весьма невелик и бесспорный приоритет принадлежит деревьям, в первую очередь хвойным, и кустарникам, в меньшей степени травянистым цветущим растениям. Это сосны, можжевельники, клён манчьжурский и зеленокорый, краснолистный, яблони, папоротники, хосты, ревень, роджерсия, лабазник, бузульники, хризантемы, ирисы, рододендрон.
Совершенно особый тип японского сада – сад чайной церемонии. Попадая в него, человек освобождается от приземлённых материальных забот, очищает душу. Сад – барьер, граница материального и духовного миров, отличающихся специфическими правилами, законами, нормами. Пожалуй, как ни в каком другом, именно здесь по-является множество специфических малых архитектурных форм, в первую очередь связанных с подготовкой к чайной церемонии:
• сосуды для омовения;
• тсукубаи – каменный водный бассейн, по форме напоминающий бочку, высотой 20-50 см, обычно их располагают на небольшой низкой площадке, перед каменной стеной, живой изгородью или в центре сада;
• шиши-одоши или оленье пугало – качающаяся бамбуковая труба, в один конец которой наливается вода, и он под её тяжестью опускается, вода выливается, и другой более тяжёлый конец падает и, ударяясь о камень, издаёт чёткий громкий звук;
• и, конечно, многообразные фонари от небольших окагата, которые располагаются на краю пруда, до внушительных тачигата, высотой до 1,5 м; около водоёма часто устанавливают фонари яки-ми-гата – кажущиеся покрытыми снегом, они имеют круглую или квадратную крышу, а в основании каменные или бетонные подставки для светильников (цв. вклейка фото 112).
При создании японского сада европейцам следует помнить, что чаще всего он будет японским лишь по форме, но не по духу.
ЯРУСНОСТЬ – 1) расчленённость растительного сообщества по вертикали на достаточно чётко отграниченные горизонты, слои, ярусы, пологи и др. структурные или –функциональные толщи, обычно деревья составляют верхний ярус композиции, кустарники – второй, а травянистые растения – третий; 2) в ландшафтной архитектуре – условное разделение любой композиции на три яруса: нижний, находящийся практически на уровне почвы, средний – на уровне глаз наблюдателя, верхний – выше линии горизонта.
Аксёнов Е.С., Аксёнова НА. Декоративные растения // Энциклопедия природы России. Т. 1. Деревья и кустарники. М.: Изд-во ACT, 2002. – 457 с. роговая И.О., Фурсова Л. М. Ландшафтное искусство. Учебник для вузов. М.: Агропромиздат, 1988. – 223 с.
Бондорина И. Плакучие формы – новый фасон // Сад своими руками. 2001. № 12. С. 26-29.
Ващенко М. Мавританский газон // Цветоводство. 2002. № 2. С. 9.
Великапова М. Мечты пурпурного цвета // Ландшафтный дизайн. 2003. № 4. С. 38-42.
Вергунов А. П., Горохов В. А. Вертоград. Садово-парковое искусство России (от истоков до начала XX века). М.: Культура, 1996. – 431с.
Вергунов А .П., Горохов В. А. Русские сады и парки. М.: Наука, 1988. – 407 с.
Вергунов А .П., Денисов М. Ф., Ожегов С. С. Ландшафтное проектирование. Уч. пособие для вузов. М.: Высшая школа. 1991. – 240 с.