А на площадке продолжалась та же медленная распасовка. Вот мяч получил Сергеев. Он был слева от щита, метрах в пяти. Женька знал, что это любимая «точка» Ивана для броска, но поняли это и игроки ЖУ. И едва Сергеев прищурился, прицеливаясь к кольцу, в воздух перед ним взметнулись два тела, преграждая путь мячу. Но Сергеев и не думал бросать. Он неожиданно для всех отдал мяч назад, Тольке Тюленю. Того никто не держал, противники видели, что это для них самый неопасный игрок. Толька подхватил мяч, посмотрел вправо, влево — отдавать было некому, и тогда он спокойно двумя руками снизу метнул мяч в кольцо. Бросок был неожиданным не только для противника, но и для всех зрителей. Сначала никто не понял, что случилось, а потом в воздух взметнулись ребячьи фуражки. Свист и крик вспугнули двух ворон, удобно устроившихся на антенне на крыше школы. Они переполошенно замахали крыльями, высоко поднялись над площадкой, словно пытались понять причину шума, а потом, заложив крутой вираж, заспешили подальше от этого места.
А на площадке продолжалась игра. Подхлёстнутые пропущенным мячом, синие майки кинулись в ответную стремительную атаку. Прорваться под щит им не удалось, и центр нападения решил бросить издали. Но мяч, покрутившись на дужке кольца, отлетел в сторону.
— Торопятся, — резюмировал Женька. — А торопиться нужно не спеша. Поспешность нужна только при ловле блох, — повторил он любимую поговорку отца.
Школьники тем временем повторили ту же самую комбинацию. Снова мяч передали никем не опекаемому Тольке, и тот двумя руками снизу спокойно послал его в корзину. Счёт стал 6:4.
— Ай да Тюлень, — восхищенно проговорил стоявший рядом с Женькой восьмиклассник, и Женька с раздражением покосился на него.
В спешке игроки ЖУ снова потеряли мяч, и все ожидали, что последует передача назад, Тольке Тюленю. Защитник метнулся к нему, но Сергеев и не думал отдавать мяч. Три удара мячом о землю, два шага — и он уже под щитом.
Кручёный бросок — и новый вопль восторга из уст многочисленных школьных болельщиков. Счёт сравнялся.
Женька Курочкин немного помрачнел. Сложные чувства владели им. С одной стороны, симпатии его были на стороне школьников. Как ни говори, всё-таки это была его родная команда. Вместе с этими ребятами он не раз выходил на площадку против хотя бы вот этих самых «жеушников». Поэтому вполне понятно, он желал победы своим. Но, с другой стороны, он ничего не имел бы против того, чтобы школьники проиграли, вернее, даже желал этого. Тогда бы все убедились, что значит Женька Курочкин, и эта выскочка Ира Саенко пожалела бы, что так неосторожно попыталась высмеять его в стенгазете. Кстати, где она? Почему её не видно?
— Тоже мне, комсорг класса, — буркнул он, — даже поболеть за своих не пришла!
— Брат у неё приехал, — спокойно ответила Нина.
— Брат, — продолжал ворчать Женька. — Знаем мы этих братьев! Ещё старая библейская истина гласит: все люди — братья! Бросок, Серёжка! — закричал вдруг он, увидев, что Вьюн прорвался к щиту противника.
Серёжка кинул и не попал. Укоризненно поглядев в сторону Женьки, он заспешил к своему щиту отражать очередную атаку. Игра выравнялась. На каждый удачный бросок одной команды другая немедленно отвечала тем же, и счёт рос очко в очко. Первая половина перевеса никому не дала, и команды ушли на отдых при равном счёте 18:18.
Началась вторая половина. Болельщики не утихали ни на минуту, бурно приветствуя каждый новый успех. Вперёд сначала вырвались школьники, разрыв достиг семи очков. Но потом они сами были вынуждены снизить темп: почти каждый получил по два-три персональных замечания, а Серёжка Вьюн умудрился схватить целых четыре и теперь «висел на волоске». Законы баскетбольной игры суровы и неумолимы: получил пять персональных замечаний — и выходит из игры, а запасных игроков у школьников не было. Команде ЖУ в этом отношении играть было легче — они уже сменили двоих и атаковали теперь со свежими силами. Сергеев вынужден был подсказать своим, чтобы играли осторожнее.
— До конца осталось три минуты! — торжественно объявил секретарь, сидевший за столиком с большим секундомером в руках. И в ту же секунду Серёжка Вьюн, желая выбить мяч у противника, ударил его по руке. Свисток судьи прозвучал для болельщиков школы похоронным звоном. Серёжка, ссутулившись, беспомощно опустив длинные руки, медленно уходил с площадки.
— Всё, — мрачно проговорил Женька, — теперь им четверым против пятерых ни за что не устоять!
Промелькнула мысль: «А может, мне выйти?» Но после секундного колебания он отбросил это желание. «Нет уж, пусть сами справляются. Если бы попросили, тогда бы…» — но он даже не довёл эту мысль до конца — слишком нелепа она была, просить было некому.