— Ага, — обрадовался Васька, — сразу, значит, и выпивка и закусь в одной посудине.
— Там не спирт.
— Как так? Сам же сказал: заспиртовано.
— Раньше когда-то спирт был, потому так и говорят. А теперь формалин заливают.
— Поставь на место! — вмешался Мишка.
Заяц недоверчиво покачал головой, но поставил банку на полку. И всё же, дождавшись, когда Женька с Мишкой отошли и не обращали на него внимания, Васька решил проверить. «Подождите, умники, — думал он. — Посмотрим, кто из нас глупее». Он откупорил банку и сделал глоток.
Банка со звоном грохнулась на пол. Мишка с Женькой резко обернулись и увидели вытаращенные в диком испуге глаза Васьки, прижатые к горлу руки, и банку, валяющуюся на полу, и всё поняли.
— Глотнул всё-таки! — злым шёпотом произнёс Мишка.
Васька в испуге хватался то за горло, то за живот.
— Отравился! Спасите!
— Тише ты, дура! — цыкнул на него Мишка и обернулся к Женьке. — Не загнётся?
Женька трясся в беззвучном смехе.
— Ничего не будет, — сквозь смех наконец проговорил он. — Лишних раза два в туалет только сбегает.
Трудно сказать, поверил Васька Женьке или нет, но всё остальное время он ходил сзади и больше ничего не трогал, только отплёвывался и шипел, как рассерженный гусь, и повеселел только тогда, когда они, ничего не найдя в химкабинете, решили возвращаться в класс.
Они уже были на полдороге, когда Васька вдруг остановился.
— Погодите. Забыл.
Он повернулся и почти бегом направился обратно в кабинет. Они недоумённо посмотрели ему вслед.
— Чего ещё этот чумовой надумал? — спросил Мишка. Женька только пожал плечами. Догадаться, что может взбрести в голову Зайцу, было просто невозможно.
Так и получилось. Не прошло и минуты, как Васька вернулся, держа что-то за спиной. Он приблизился вплотную к Женьке и вдруг резко сунул ему в лицо жутковато белеющий в лунном свете человеческий череп. Сухо щёлкнули мёртвые зубы, Женька в испуге отшатнулся, Васька засмеялся.
— Ну придурок, вот уж поистине придурок! — накинулся на него Мишка. — Ты зачем череп взял?
— Девок в деревне пугать буду, — ответил довольный Заяц.
— Иди положи обратно!
— Оставь его, — остановил Мишку пришедший в себя Женька. — Может, и лучше, что он череп взял. Милицию со следа собьёт.
— Как это?
— А так. На ребятишек грешить будут. Кто же подумает, что взрослый может череп украсть.
— И верно, один только Заяц на такое способен. Ладно, недоразвитый, бери свою костяшку.
Женька спускался по лестнице последним. Сначала он передал мешки стоящему на середине лестницы Ваське, от которого их принял внизу Мишка. Уже перекинув ногу через подоконник, Женька ещё раз оглянулся на класс. И снова он показался ему совершенно незнакомым, чужим. Никакого тёплого чувства не шевельнулось в его душе.
«Сердце супермена сделано из стали — ему незнакомы ни жалость, ни страх!» — удовлетворённо подумал Женька, прикрыл окно и начал спускаться.
Они с Васькой отнесли лестницу на место, а затем перетащили в машину все мешки.
— Магнитофон я возьму пока себе, — не терпящим возражения тоном распорядился Мишка. Он стоял у раскрытой дверцы машины, поставив ногу на ступеньку. Васька уже забрался на место и вставил ключ зажигания.
— Всё остальное отвезёшь туда, как договорились, — продолжал Мишка. — Смотри, меньше трёхсот колов не бери. Да не вздумай ужулить! Ты меня знаешь. В субботу приедешь и привезёшь деньги.
— Не-а, — замотал головой Васька. — В субботу никак. В субботу да в воскресенье у нас самая работа. Из города да из района народ приезжает на уборку, и с завода, и из депо. Нам только вози да вози. А вот в понедельник — свобода! Начальство в город отчитываться уезжает, на разные там совещания да заседания, а мы — гуляй!
— Ну ладно, в понедельник, — согласился Мишка. — А мы тут что-нибудь до понедельника придумаем. Езжай!
Он захлопнул дверцу кабины. Мотор заурчал, Васька с минуту прогревал его, а потом медленно тронулся с места. Красный огонёк стоп-сигнала мелькнул несколько раз и скрылся за поворотом. Ещё некоторое время доносился рокот мотора, а потом и он стих: ночь поглотила все звуки. Несколько мокрых капель упало на щёку Женьке. Он поднял голову и только теперь заметил, что луны давно уже не видно, её закрыли густые облака, и начинается мелкий дождик, обычный осенний мелкий дождик.
— Это хорошо, — вскидывая мешок с магнитофоном на плечо, проговорил Мишка. — Все следы смоет. Если надумают собак пустить, ни одна след не возьмёт.
— А замок! — воскликнул Женька, хватая его за руку. — Забыли его покарежить!