– Отвезешь Валентину Васильевну, куда скажет.
– Слушаюсь!
Рыбакова закинула ремешок сумки на плечо.
– Спасибо, Павел.
– Да не стоит благодарности. Это я вас должен благодарить. Вот, дьявол! – внезапно выругался Посохин. – Вы так внимательно эти порезы осматривали, что снова разбудили во мне сомнение насчет несчастного случая. Пьянью она вроде не была, сердце в порядке. Квасов проспится – потрясу его немного. Говорят, они с женой не ладили давно.
– Не ладили, но Николай вряд ли пошел бы на убийство. Я его немало лет знаю. Человек он неплохой.
– Чужая душа – потемки.
– Потемки, Павел, не в каждой душе.
Уложив в папку протокол опознания, к ним снова подошел Карельский. Судя по тому, как он двигался, Рыбакова предположила, что в юности следователь, скорее всего, занимался бальными танцами.
– Павел Петрович, а где сейчас муж погибшей? – спросил он, взглянув на часы.
– У нас в обезьяннике отдыхает.
– Когда с ним можно будет поговорить? К концу дня он придет в норму?
– Маловероятно. Думаю, лучше подождать до завтра.
– Завтра как минимум до обеда я буду занят. Ты его тогда утром сами опроси и мне доложи потом. Не будем это дело затягивать.
– Мне рассматривать его в качестве подозреваемого?
– А разве есть основания?
– Ну, отношения, например, у него с женой были неважные.
– Смерть гражданки Квасовой была насильственной?
– Не знаю. На первый взгляд, нет.
– Вот и не надо огород городить.
– Хорошо, не буду.
– Еще раз вам большое спасибо, Валентина Васильевна! – повернулся к Рыбаковой Карельский. – Извините, что пришлось привлечь вас ко всему этому. – Следователь жестом указал на лежавший под белой простыней труп.
– Ничего страшного. Я имею в виду не произошедшее, а то, что вы меня сюда вызвали.
– Конечно, конечно! – Лицо следователя посуровело. – Я понимаю, что подобные вещи особого эстетического удовольствия не доставляют, но так уж получилось. Да, Павел Петрович?
– Наверное… Виноват.
– Сознательные граждане всегда готовы придти на помощь следственным органам, – сказала Рыбакова и улыбнулась, чтобы немного сгладить высокопарность фразы.
– Нам чаще несознательные помогают, – заметил Посохин, ухмыльнувшись. – Се ля ви.
Глава 5
– Спасибо, Самарин. Дальше я сама. Всего доброго! – сказала Рыбакова, открывая дверцу «уазика».
– До свидания! Рад был познакомиться. – Сержант по-простецки вскинул вверх руку. – Удачи!
Выйдя из патрульной машины, Рыбакова отправилась не домой, а зашла в гости к Дубко. Она собиралась подробно расспросить заслуженного учителя о взаимоотношениях супругов Квасовых в течение последних недель жизни Раисы.
Валентину Васильевну до глубины души возмутило то, что Посохин вдруг заподозрил в убийстве жены Николая Квасова, человека, по ее мнению, незлого и бесхитростного. И напрасно майор пытался сделать вид, будто Николай серьезного интереса у него не вызывает. Она ему не поверила. Краем уха она, конечно, слышала об одном событии, которое могло послужить поводом для столь серьезных подозрений. Однако нередко правдой у нас считается недоказанная ложь.
Во дворе жена Льва Сергеевича, невысокая грузная дама, кормила кур.
– Цыпа, цыпа, цы-ы-па!
«Господи, до чего она на Горбачева похожа! – подумала Рыбакова. – Если бы не эти кудряшки и халат… Бедный Лев Сергеевич! Спать в одной постели с бывшим президентом СССР… Брр!»
– Здравствуйте, Ольга Григорьевна! – Рыбакова постаралась придать своему приветствию как можно больше сердечности.
Ответное «здравствуйте» прозвучало не слишком дружелюбно.
– Ольга Григорьевна, хотела поговорить с вашим супругом об одном деле. Он сейчас не занят?
– Он всегда занят. Во времянке за компьютером сидит. На голых девок любуется. Все не уймется никак, старый кабель.
– Спасибо. Я ненадолго.
Сумев сохранить серьезное выражение лица, Валентина Васильевна прошла в небольшой обшитый шифером летний дом.
Лев Сергеевич с гордым видом сидел за обшарпанным письменным столом, скрестив на животе руки и вперив взгляд в большой жидкокристаллический монитор. Пенсионер был уже облачен в черные тренировочные брюки с белыми лампасами и голубую футболку. Тапки с помпонами он поменял на сланцы.
Подойдя ближе, Валентина Васильевна разглядела на футболке у старика портрет Че Гевары.
– Еще раз здравствуйте, Лев Сергеевич!
– А, пришла все-таки! И моей кикиморы не испугалась? – оживился Дубко.
Выглядел он теперь свежее, чем утром. Наверное, благодаря стараниям жены, которая в нем души не чаяла, хотя и обходилась на людях со своим неблагоразумным мужем очень круто.