А уж как Рут любила наводить порядок! Она, по сути, была юристом с пятилетнего возраста — по крайней мере, так рассказывали Лиззи. Ребенком Рут организовывала игры с соседскими детьми и устанавливала правила. На День благодарения она предложила революционный план подачи блюд по часовой стрелке, чтобы перед каждым проходил парад яств: индейка и начинка к ней, потом картофельное и тыквенное пюре, запеченный лук и клюквенный соус, — а по мнению Лиззи, такая сервировка неизбежно вызывала чувство вины за неспособность оценить изобилие праздничного стола, поскольку Лиззи терпеть не могла все эти блюда, кроме тыквенного пирога.
Однажды Лиззи приехала к Рут в Бетезду[4] (да-да, только однажды за пятнадцать с небольшим лет) и увидела следующую картину: жалюзи опущены ровно на половину окна, почта сложена в прихожей ровнехонькой стопкой, в детских вдоль стен стоят пластмассовые коробки, каждая со своей этикеткой — «Предметы для рисования», «Спортивное снаряжение», «Белье в стирку». В доме было отведено место для каждой вещи, и ничто не нарушало заведенного порядка. Даже в спальне муж Рут каждый вечер вешал одежду на специальную деревянную вешалку с плечиками, крючками и квадратной полочкой для мелочи и ключей; у самой же Рут имелся небольшой комодик для украшений, а обувь была расставлена по цвету на полках в гардеробной, сумочки лежали каждая в своем отделении, а одежда распределялась по категориям. («Прямо как в универмаге!» — воскликнула Лиззи, а Рут вспыхнула и заявила, что это помогает быстрее собираться по утрам, чего Лиззи не понять, — и ее слова прозвучали не язвительно, но с оттенком снисходительности и явным намеком, что люди, работающие в столичной юридической фирме, выше тех, кто преподает литературу в государственном колледже северного Нью-Гэмпшира.)
«Ах, Рут, — подумала сейчас Лиззи. — Вот бы ты хоть иногда позволяла всем остальным наводить порядок».
Она снова глянула на дом, но солнце вышло из-за облака и ослепило Лиззи, так что она уже не видела кухню. Ее накрыла легкая паранойя: несомненно, родные обсуждают ее недостатки. Лиззи — вечный ребенок, не умеющий владеть собой. Легкомысленная, чересчур эмоциональная. И она невольно начала мысленно защищаться. Извините, хотелось ей сказать, но если она такая легкомысленная, то как ей удалось получить бессрочный контракт в колледже? Как она умудрилась опубликовать столько научных статей о женщинах Фолкнера? И опять же: она искренне сожалеет, что не сосчитала до десяти, прежде чем схватить чайник с кипятком, и что не продемонстрировала родственникам подлинного раскаяния, а ушла в глухую оборону. Семейные встречи чаще всего вызывали в ней все самые плохие качества.
В это время сетчатая дверь кухни хлопнула, и на заднее крыльцо вышла Рут, кутаясь в старую вязаную кофту Лиллиан. После смерти матери прошло тридцать два года, а они все еще не выкинули ее одежду. Что же это за семья, которая не может похоронить своих мертвецов?
— Не бегай от меня, — окликнула сестру Рут. — Не думай, будто я против тебя. Я целиком на твоей стороне. Мы все тебя поддерживаем. Но я все-таки надеюсь, что ожог не слишком серьезный.
— Я тоже.
— Ты действительно не переживаешь из-за разрыва?
— Это не разрыв, Рут, — возразила Лиззи. — Просто каждый пошел своей дорогой.
Рут молчала, словно ожидая признания.
— Он просто был другом с привилегиями, — объяснила Лиззи. — Что тут говорить?
— И все-таки, — сказала Рут.
Она будто чувствовала, что Лиззи не все рассказала. Сестер разделяли десять лет. Рут: замужняя женщина, счастливая в браке, мать двоих детей, сама справедливость, влиятельный адвокат в большом городе. И Лиззи: не замужем, бездетная, до сих пор немного хиппующая, хоть и работает постоянным преподавателем в небольшом государственном колледже. У них были разногласия, но Рут все же имела влияние на Лиззи, от которого та не могла избавиться, как ни старалась.
И сейчас Рут задействовала свое преимущество.
Глава 3
Для разнообразия добавить креветки
Составляя список дел на выходные, Рут не предполагала, что, кроме всего прочего, предстоит разбираться с последствиями ссоры между любовниками, в результате которой один из них попадет в больницу.
Она готовилась, во-первых, убедить Лиззи (по требованию отца), что Гэвин ей не пара, а во-вторых, убедить самого отца, что ему нужна более основательная помощь, а то и уговорить его начать присматривать дом престарелых. Она принимала в расчет чрезвычайные обстоятельства: например, возможность того, что ураган, зарождающийся у берегов Северной Каролины, двинется в глубь континента и воспрепятствует ее вылету в понедельник из Манчестера; или, не дай бог, Мюррею станет плохо. Всякое бывает: мать ее мужа Моргана умерла на диване мгновенно, как потом выяснилось, из-за резкого понижения уровня сахара в крови. Такое случается даже с практически здоровыми людьми за восемьдесят, и Рут понимала, что с Мюрреем подобное может произойти в любое время. Она всего лишь старалась предусмотреть любые варианты.