Повисла тишина, нарушаемая лишь эхом шагов. Сэр Джон молчал. Через несколько минут архиепископ произнес:
– И потому… не поймите меня неверно, мой дорогой Сомарес… Все это глубоко расстраивает… так неловко.
– Именно, – кивнул сэр Джон.
– Я пообщался со всеми, кто мог бы иметь хоть какое-то отношение к трагедии, – продолжил архиепископ, – но пока не установят точное время смерти, а все так расплывчато, мое собственное положение, мягко говоря, неудовлетворительное. Настолько неудовлетворительное, что, если бы я не сознавал, что на меня тоже упала тень подозрения, то был бы весьма встревожен.
Снова возникла долгая пауза. Сэр Джон, прекрасно понимавший, к чему ведет такое вступление, жалел, что архиепископ не может сразу перейти к сути проблемы и отпустить его домой спать. Он свернул к Беркли-сквер, чтобы, когда разговор закончится, очутиться неподалеку от собственного дома и заслуженного отдыха.
– Кое-какие подробности вы слышали? – спросил архиепископ.
– Я читал вечерние газеты, – осторожно ответил сэр Джон, что было правдой, хотя и не всей. Однако и ее хватило.
– Интересно…
Его спутник кашлянул, не зная, как подступиться к вопросу, и они преодолели еще двести ярдов. «Великое преимущество площади, – размышлял сэр Джон, – в том, что можно ходить по ней кругами, упражняя тело и ум, но не слишком увеличивая расстояние между собой и входной дверью».
– Как я понимаю, иногда вы берете на себя небольшие расследования, – произнес архиепископ.
Сэр Джон немного помолчал, а потом заметил:
– Такие случаи редки. И мой интерес к ним всегда основан на интересе к… действующим лицам драмы.
– Конечно. Конеч…но. – От радости, что так удачно затронул тему, архиепископ прямо-таки замурлыкал. – И без сомнения, ваши интересы…
Сэр Джон насмешливо улыбнулся:
– На стороне правды и против закона толпы, против обвинений невинных.
– Друг мой, преступно и дальше удерживать вас от заслуженного отдыха, но я уверен, что могу на вас положиться. Положение обязывает, сами знаете! Любая информация, какую сумею вам предоставить… только попросите. Хотелось бы, чтобы я сам мог пролить свет на злополучную историю! Бедный Комсток! Такой многообещающий малый.
Сэр Джон остановился и спросил:
– И что, по-вашему, я могу сделать?
– Мой милый Джон!
Тон у архиепископа был великодушный. Почти королевский. Воздавая должное собрату по актерскому ремеслу, сэр Джон понимал: этот человек был таким же позером, как он сам, таким же тщеславным и эгоистичным.
– Всецело вверяю себя вам. Поверьте, я думаю не только о себе. Я пастырь душ. Привратник в доме Господнем. По этой самой причине я и поехал повидать бедного Комстока. Вам, конечно, известно, как он меня принял.
– И вы даже не предполагали заранее, каким будет прием? – поинтересовался сэр Джон.
– Друг мой, я не мог рисковать и, договариваясь о встрече, знал, что он меня не примет.
– Совесть не позволила?
– Отчасти. Когда-то я учил его. Средняя школа Блэкминстер.
Сегодня днем сэр Джон потратил драгоценные часы на выяснение всего, что возможно, о школе Блэкминстер. Набралось мало. Из Петтифера, видимо, получился успешный учитель и директор. Корпус военной подготовки, обязательный при любой частной школе, процветал. Результаты спортивных матчей не подтасовывались.
– Любопытно, какое воздействие оказала бы политика Комстока на общество? – задумчиво протянул сэр Джон. – Комсток-вероотступник… Каким влиянием он стал бы пользоваться?
Архиепископ пожал плечами:
– Он причинял вред не церкви, а своей душе.
– Вы же понимаете, что у вас имеется вполне мирской мотив для убийства?
– Естественно! Иначе осмелился бы я злоупотреблять вашим временем?
Они стояли под фонарем, ближайшем к входной двери сэра Джона. По свету в окнах он понял, что Мартелла еще ждет его. Архиепископ взмахнул пухлой белой рукой.
– Я знаю самое худшее, что можно знать, – сказал он.
Сэр Джон распознал реплику под занавес, а еще был раздражен, что его прервали, а потому дал занавесу упасть.
– Доброй ночи, – произнес он и направился в дом.
Мартелла уже давно отослала горничную к себе. Взяв жену за локоть, сэр Джон отвел ее в спальню.
– Ты ложись. Я скоро.
Она хотела запротестовать, но зная, что это бесполезно, сдалась. Приготовившись ко сну, сэр Джон удалился в кабинет.