Остаток ночи ребята провели в томительном ожидании, никто не сомкнул глаз. А едва рассвело, Василий, Петр, Мишка и Владимир Вестенберг, захватив лопату, топор и кое-какие слесарные инструменты, вышли из деревни. Зная точное место посадки самолета, Владимир довольно быстро привел к нему товарищей. Самолет стоял у края небольшой полянки, в редком сосняке.
Мишка не вытерпел и полез в кабину.
— Ну и красотища какая! — ахнул он, разглядывая многочисленные приборы. — Эх, упрятать бы эту машину до времени, найти летчика да бабахнуть по фашистам!
— Что ж, тащи машину в свой склад, — пошутил Владимир, — потом где-нибудь и танк раздобудешь…
— Хозяйская в Мишке жилка, — отозвался Петр, — сразу виден кладовщик, интендант.
— Н-да… Такой самолетик мог бы пригодиться, — не то защищая Мишку, не то высказывая вслух свои мысли, сказал Василий, — но ладно. Пора за дело.
Демонтаж, против ожидания, подвигался медленно. Пока разобрались с принципом установки вооружения, крепления бензобаков и другого оборудования, прошла почти половина дня. Работали без отдыха. Маленькую передышку позволили себе только после того, как захоронили летчиков.
Оставалось главное — уничтожить самолет. Ребята стояли вокруг большой крылатой машины и думали: как же это лучше сделать?
Все решила случайность. Закурив, Мишка бросил на землю непотушенную спичку. И завихрилось, поползло к самолету неудержимое пламя. В одно мгновение оно охватило бомбардировщик, ручьями потекло по кустам, лизнуло ближайшие деревья. Пролитый при снятии баков бензин дал простор огню. Самолет горел большим ярким костром. Быстро теряя очертания и уменьшаясь, он стал сползать к земле.
И тут пламя перекинулось на деревья. Затрещали, преодолевая сопротивление сырых ветвей, березы и сосны.
Создалась угроза лесного пожара.
— Ребята, за мной! — выскочив из зоны огня, скомандовал Вестенберг. — Надо образовать защитный барьер!
Растерявшись от неожиданности и едкого дыма, они сначала не сообразили, что нужно делать.
— Надо уничтожать деревья, создать вокруг самолета пустую зону! — крикнул Владимир. Он схватил топор и стал рубить молодые сосны.
Парни словно пробудились. Но оказалось, что топор-то всего один. Правда, была еще лопата, которой орудовал Мишка. Широко размахивая ею, он подрубал стволы — их гнули и ломали руками Петр и Василий.
Это была тяжелая работа. Руки ныли от мозолей и ссадин. Несмотря на все, небольшую чистую площадку на пути к соседнему лесному массиву все же удалось создать. Но огонь пришел и сюда. Вот загорелся небольшими островками сухой кустарник. Ребята сняли с себя пиджаки, навалились на горящие кусты. С другой стороны было болото, и пламя, дойдя до него, захлебнулось.
Зарево над лесом хорошо было видно в ближайших деревнях. Заметили его и в Заборье за рекой Синюхой, в трех километрах от Прошек, где стоял фашистский гарнизон. Пожар встревожил оккупантов.
Утром следующего дня в Прошки прикатил весь заборский гарнизон.
Фашисты не стали задерживаться в деревне — заспешили к месту пожара. Над комсомольцами нависла угроза. В самом деле: пойдут расспросы, выяснения… Не исключена возможность, что немцы набредут и на следы участников диверсии.
Григорий срочно вызвал к себе Герасима Фроленка и Василия.
— Что будем делать? — спросил он, обращаясь к старосте и давая этим понять, что без его выручки не обойтись.
— Шли на дело — со мной не советовались. А туго пришлось — и старый комсомолец понадобился. — В словах Герасима Яковлевича была не только тревога, но и обида.
— Так уж получилось, — развел руками Григорий. — Не обижайтесь.
— Получилось… Не должно было получиться, если б делали с умом, — проворчал старик.
Он засопел, стал громко сморкаться, словно ему не хватало воздуха. Но в серых его глазах ничего нельзя было прочесть.
— Так что же, Герасим Яковлевич, будем делать? — тихо повторил свой вопрос Григорий.
— Вам-то ничего, а мне придется как-то выпутываться. — Фроленок зажег потухшую трубку, помедлил немного и, обращаясь к Василию, сказал:
— Перво-наперво надо этим поджигателям скрыться из деревни. На всякий случай. А там будет видно.
Своего плана действия он не объяснил. И его не стали об этом расспрашивать. Ясно было и так, что весь разговор с немецкими властями и связанную с этим опасность он берет на себя.
Когда оккупанты вернулись в Прошки, участников уничтожения самолета здесь уже не было. Они ушли в сторону склада, намереваясь в случае погони оказать вооруженное сопротивление.