— Мне говорили. — Балфор улыбнулся. — Большинство земляков считают меня англичанином.
Ну еще бы. Дэвид постоянно сталкивался с мужчинами вроде этого — состоятельными шотландцами, предпочитавшими проводить время в Лондоне, где была настоящая политическая власть. Он побился бы об заклад, что дом в Аргайлшире — это громадное поместье. Казалось, Балфор относился к типу мужчин, что привыкли все делать по-своему, и направленный на Дэвида беспечно-уверенный взгляд это мнение подтверждал.
Вернувшийся мальчишка принес две изобиловавшие мясным пирогом тарелки и блюдо жареных овощей, безмолвно все расставил и поспешил на следующее задание. Дэвид разглядывал золотистую корочку пирога и густой коричневый соус и задумался, зачем заказал это блюдо. И без того плохой аппетит полностью его покинул.
— Пахнет вкусно, — сказал Балфор и жадно посмаковал свое кушанье.
Вероятно, имея такое большое, мускулистое тело, есть ему приходилось много.
Во время трапезы они вели вежливую беседу, расспрашивали друг друга о поездках и комментировали погоду, в чем пришли к согласию — скорее всего, дождь неизбежен. Темы выбирали безопасные и обыденные, и понемногу тревожность начала угасать.
— Вы не голодны? — полюбопытствовал Балфор.
— Не особо.
Дэвид сделал длинный глоток эля и пожалел, что не заказал виски. Эль был слишком легким — он даже слегка не опьянел. Он чувствовал себя слабым и чересчур трезвым. Дэвид все еще видел переплетенные руки Бэйрда и Харди, дергавшиеся на веревках тела. В тот момент он понял, что их больше нет.
Его захлестнула волна печали и одиночества. И что, на этом все? Несколько коротких мгновений взаимосвязи — крепкая хватка рук на эшафоте — а потом вас низвергнут в одиночестве в огромную вселенную?
Балфор, задав вопрос, повысил голос, что вернуло Дэвида обратно в реальность.
— Прошу прощения, я не расслышал, — сознался Дэвид и, почувствовав, как жар распространялся по щекам, смутился.
— Я спрашивал, чем вы ежедневно занимаетесь, мистер Лористон.
Балфор глядел на Дэвида обескураживающе открытым взором. По всей видимости, он не подчинялся общепринятым правилам светской беседы. Разве обычно вот так вот смотрели? Или Дэвид видел то, чего не было?
— Я член факультета адвокатов, — проговорил Дэвид.
Даже сейчас это заявление вызывало гордость и волнение, хотя нечто в ответной улыбке слегка погасило удовольствие.
— А, адвокат, — вздернув бровь, произнес Балфор. — Благородная профессия.
Почему-то появилось ощущение, что Балфор имел в виду совершенно противоположное. Дэвид подумывал на это указать, но в последнее мгновение решение переменил, сделал очередной глоток эля и вместе с ним проглотил и слова. Балфор ухмыльнулся, и Дэвида посетило тревожное чувство, что он уловил ход его мыслей.
— Главным образом я практикую гражданское право, — спустя секунду изрек Дэвид и подметил напряжение в голосе. — Хотя не так давно я принимал участие в нескольких уголовных делах.
— Неужели? Возможно, в следующий приезд в Эдинбург я к вам загляну. Есть пара юридических вопросов, которыми необходимо заняться.
— Я адвокат, мистер Балфор, и занимаюсь только судебными делами. Если вас интересуют завещания или документы по имуществу, тогда вам нужен солиситор4, и я с радостью дам вам рекомендации.
Балфор долго и без улыбки на него смотрел.
— Мне известно, кто такой адвокат, мистер Лористон.
И опять Дэвиду стало неловко.
— Прошу прощения, — резко сказал он. — Обычно люди путают эти профессии. — А теперь слова прозвучали напыщенно.
— Нет нужды извиняться, — с легкостью ответил Балфор и переключил свое внимание на тарелку. — Пирог отличный, — меняя тему, добавил он и взглянул на наполовину опустошенное блюдо Дэвида. — Оставлять так много недоеденного — преступление.
— Боюсь, я не особо голоден.
— При всем уважении, но вы выглядите так, словно вас следует немного подкормить.
— Вы говорите, как моя матушка, — отозвался Дэвид.
Язвительный тон рассмешил Балфора, губы изогнулись, на щеке мелькнула глубокая ямочка.
— Ну матери обычно правы в таких вопросах.
В уголках темных глаз от смеха проступили морщинки, отчего он стал выглядеть менее циничным и искушенным. Мельчайшее изменение в выражении лица необъяснимым образом улучшило настроение. Дэвид неохотно засмеялся сам.
— Ее злит, что я забываю поесть, — признался он.
— Вы забываете поесть?
В голосе Балфора послышались нотки ужаса, и Дэвид не сумел сдержать хохот.
— Нечасто, но обед пропускаю. Видите ли, я не женат. А во время работы позабыть легко — я теряю счет времени.