— Рик, — тихо позвал его Сиддик. — Скажи… Как это произошло? Как он уменьшился?
— Считай это маленьким чудом.
— Если бы только был способ вернуть его обратно… Тогда я бы точно смог его вылечить.
— А сейчас? Ты нашел что-нибудь? Хоть какой-то способ? Какие-то лекарства? Я могу пойти на вылазку прямо сейчас, только скажи, что нужно, — с отчаянием прошептал Рик. — Хоть проклятый рентген из ветеринарной клиники!
— Ему просто нужно снова стать большим.
***
Ну, Рик знал, что цепляется за соломинку. Но раз в их школе магии и волшебства настали смутные времена, сгодился бы любой способ. Итак, в его распоряжении было две коробки просроченных пирожных «Choco-Pie», четыре приличных свечки, полкоробка сухих спичек и целый набор письменных принадлежностей, бумаги, ручек, карандашей и всего такого, всех цветов, а еще деревянный крест, ловец снов, ароматические палочки и библия. Не то, чтобы все это было необходимо для запланированного ритуала, но раз начал заниматься магией, то в своем увлечении иди до конца. Единственное, что вызывало беспокойство — связанный на стуле солдат-спаситель. Рик уже понял, что в мире нет ничего более жестокого, глумливого и упрямого, чем подневольный спаситель, очутившийся в плену на свой день рождения. И Рик знал, что совсем скоро ему придется иметь дело и с ним.[1]
До полуночи (еще одно важное условие, по мнению Рика) оставалось ровно два часа и одиннадцать минут. Для начала он сфотографировался с уменьшенным Ниганом на взятый в Александрии «Полароид». Естественно, прикрыв срам человечка первым попавшимся под руку платком.
Потом он приступил к написанию письма. Решив не вдаваться в подробности своей нынешней жизни и опустив факт расхаживающих по земле зомби, Рик в двух словах обрисовал ситуацию. Он начал с того, что Шейн, упокой господь его душу после несчастного случая чистки ружья в стиле Курта Кобейна, также является биологическим отцом Джудит. И что Лори, упокой господь ее душу после аналогичной чистки пистолета, тоже не смогла справиться со сложнейшим механизмом оружия и пустила себе пулю в лоб, как Эрнест Хемингуэй — без прощальной записки.
На этом с трагическими обстоятельствами было покончено. Не вдаваясь в подробности, Рик отметил, что и сам Карл успел отдать богу душу после нападения некоего криминального элемента с весьма смутным представлением о гигиене. То ли у нападавшего была редкая форма спидорака, то ли зубной налет обидчика был невероятно насыщен гнилостными бактериями, но тело Карла не справилось с напастью.
Когда Рик перешел к части с Ниганом, он почти ничего не утаивал. Только опустил момент заключения своего экс-врага и сыновьего физрука. Чтобы доказать уменьшение благочестивого учителя гимнастики, Рик приложил к письму фотографию. В самом конце он слезно и отчаянно умолял сына провести аналогичный ритуал со свечками, днями рождениями и остальными магическими фокусами. Где Карл будет искать именинника — дело десятое. Сам Рик готов был проводить ритуалы хоть каждую ночь: благо, людей для этого было предостаточно, как и запасов «Choco-Pie».
Добавив приписку о детской пижаме Карла с кораблями и Питером Пеном в качестве доказательства реальности своей персоны, Рик запечатал письмо и подвесил его в коридоре, как раз там, где его засосало волшебной спиралью в прошлый раз.
Времени мешкать совсем не было: из коридора Рик, безумно сверкнув глазами, бросился обратно в спальню. Спаситель, прикованный к стулу, нервно дернулся. Наверняка, у него было много вопросов. Но так как к сотрудничеству он не был расположен с самого начала, Рик заткнул его рот кляпом, а на голову надел мешок. Внушительных размеров солдат несколько раз попробовал отвязаться, ну а стоило ему услышать приближение нынешнего лидера Святилища, так и вовсе принялся бешено биться на одном месте. Кто знает, насколько безумен был Ниган, раз люди так запросто пугались власть имущих, особенно, когда оказались затянуты в их спальню.
— Ты сейчас загадаешь желание и задуешь свечку, ясно? — без обиняков начал Рик, вытащив кляп изо рта жертвы. — Потом я тебя отпущу и даже дам виски из коллекции Нигана. В честь дня рождения.
— Ты чокнулся?!
— Загадаешь то, что я тебе скажу.
Пригрозив спасителю топором, Рик воткнул свечку в пирожное и поднес огонек к самому лицу именинника. Пришлось прижать острие к его горлу, чтобы он наконец-то прекратил вертеться, как нанизанный на шампур гад.
— Повторяй за мной: желаю, чтобы Ниган вернулся в свой обычный размер. Понял?
— Чего?!
— Повторяй! — Рик отвесил невольнику такую тяжелую и смачную оплеуху, будто тот лично был виноват во всех смертных грехах, включая распятие Христа и взрыв бомб на «Форрестоле»[2].
Дрожащим голосом спаситель принялся бубнить мантру: «Желаю, чтобы Ниган вернулся в свой обычный размер», повторяя слова таким заунывным голосом, будто вызывал демоническую нечисть из глубин ада. Как знать, насколько далеко он ушел от истины. На третьем круге этого бубнежа Рик заставил его задуть свечку и пожелать максимизировать размер Нигана с особой страстью.
***
Рик потянулся всем телом и вдохнул теплый майский воздух. Вытерев со лба пот, он побрел к сараю, где оставлял на ночь все свои садовые принадлежности. Солнце уже давно нырнуло за горизонт. Кругом было темно и тихо. Стрекотали сверчки.
За время пребывания Нигана в коме Рик разлюбил умиротворенную атмосферу, царящую в обновленном Святилище. Теперь все здесь было подчиненно обычной жизни: деловитой возне днем и сонному спокойствию ночью. Ему не хватало стрессового фактора под названием «Ниган». Ему вообще много чего не хватало, и большинство таких вещей было неизменно связанно с маленьким холодным тельцем, обосновавшимся у него на подушке.
Ритуал по «воскрешению» его лютейшества повторялся почти каждую ночь. Сиддик только озадаченно чесал подбородок, наблюдая, как солдаты сгонялись в спальню Рика, как на эшафот. Один раз Граймсу пришлось тащить именинника из самого Королевства. Иезекииль, получив невнятное объяснение и щедрый подарок, совсем не возражал. Однако что бы Рик ни делал, пока что все было тщетно. Карл из собственной вселенной тоже старался помочь делу по мере своих сил. Но, видимо, звезды никак не вставали в нужное положение или треклятая Нибиру не давала ход магическим вибрациям.
— Эй, Рик, — позвал его с балкона фабрики Сиддик. — Ты идешь? Тут у Тобиаса день рождения! Может…
— Нет, давай без него, — отозвался Граймс и махнул рукой, мол, иди спать. — Все в норме.
Этим вечером можно было обойтись и без ритуального ягненка. Если Рика не подводила память, как раз-таки сегодня он и сам стал на год старше. Но даже это не заставило его изменить своей новой привычке: перед тем, как завалиться в постель, он проверил зеркальцем дыхание Нигана, и только потом воткнул свечку в опостылевшее ему пирожное. Это было страшно и вместе с тем волнительно — загадывать желание самому. Задув огонек, он тут же закрыл глаза, не в силах бороться с подступающим к горлу комком. Ведь если и на этот раз фокус не получится, значит, вариантов больше нет.
Может быть, он себя разыгрывал, а может, магия и правда действовала в таком ключе, но стоило запаху жженого воска осесть в тяжелом воздухе спальни, как Рик ощутил невероятную сонливость. Он даже не стал читать очередного письма от Карла, и провалился в сон, как топор — в воду.
Казалось, что ритуал высосал из него все соки. Буквально. Рик проснулся аж следующей ночью, провалявшись в постели целый день. Каково было его удивление и разочарование, когда Ниган все так же возлежал на подушке, как спящая красавица. Рик даже заскрежетал зубами от подобного упрямства! Неожиданная вспышка злости, нет, ярости заставила его сердито перевернуть безвольное тело на живот и отвесить по крошечному заду несколько ощутимых щелбанов. А разойдясь, он принялся шлепать его ладонью в ритме беспощадной чечетки.
— Ты! Чего еще тебе, черт возьми, нужно! Вставай! Увеличивайся! Излечись!