— Альберт, у вас в музее ведь есть лаборатория, где проверяют подлинность картин. Может, ты договоришься с экспертами, чтобы проверили картину Яна? — предложила Анита, до этого молча поглядывавшая на картину через плечо мужа.
— Это вариант, да. Договорюсь с ними, конечно. Ян, ты мне ее дашь? Я ее отнесу в музей и коллеги, когда будет время, исследуют ее. Кто его знает, может у тебя в руках картина на полмиллиона, — усмехнулся Хоман.
— Бери, не вопрос. Только вот, если она окажется подлинником, как бы ты с ней не смылся куда, — засмеялся Икс.
— Не бойся, я тебе подкину пару сотен долларов по старой дружбе, — пошутил Альберт.
— Нора, ты какую-нибудь сумку можешь подобрать для картины? — Ян посмотрел на свою жену.
— Сейчас найду, — Элеонора встала из-за стола и удалилась в другую комнату.
— Альберт, а у вас там музей хорошо охраняется? В прошлом году ведь к вам ночью залезли воры.
— Не беспокойся, Ян, картина будет храниться в одной из лабораторий, а они отделены от выставочных залов, поэтому туда воры не могут никак пробраться, да и им там нечего красть. О картине будут знать только несколько моих коллег, так что поводов тревожиться нет. Кстати, ты чердак тщательно проверил? Других интересных находок не было?
— Нет, ничего другого ценного не нашел. Все остальное было бесполезным хламом.
— А каких-нибудь документов, записок, дневников или что-либо в этом роде от твоего деда не осталось? Хоть какую-то зацепку найти.
— В его доме был один шкафчик с бумагами, но я не помню, чтобы там были документы, связанные с произведениями искусства. Я в следующий раз как поеду туда, может даже завтра, снова проверю, хотя это маловероятно.
— Ну, проверить не грех, мало ли что. Я картину отнесу в музей в понедельник.
Ужин вскоре закончился и супруги Хоман, прихватив с собой загадочную картину, попрощались со своими друзьями и, поблагодарив их за гостеприимство, вышли на тесный тротуар перед домом, подсвечиваемый бледным сиянием уличного фонаря.
— Как думаешь, это и вправду может оказаться подлинником? — спросила Анита, пристегиваясь ремнем безопасности.
— Чем черт не шутит. Мне было бы интереснее выяснить, как этот рисунок оказался у деда Яна. Я не удивлюсь, если окажется, что картина когда-то была украдена. Если, конечно, это подлинник. В таком случае напрашивается резонный вопрос, почему ее бросили на чердак, а не попытались, к примеру, продать. Не знаю, Анита, сначала нужно удостовериться, что это не подделка, а потом уже ломать голову, откуда она взялась… — тронувшись с места, объяснил Альберт.
— А если выяснится, что картина ворованная или фальшивая, у Яна из-за этого не будет проблем с полицией?
— Проблемы могут возникнуть, если попытаться продать картину, не выяснив, кто ее настоящий владелец. Если экспертиза покажет, что ее рисовал сам Эус, Ян ее просто сдаст государству, и ему выплатят половину ее рыночной стоимости. Конечно, он деньги сразу не получит, сначала специальная комиссия должна исследовать картину, выяснить, есть ли у нее владелец, определить ее рыночную стоимость и так далее.
— И сколько времени это может занять, Альберт?
— Ну, — задумался Альберт, поглядывая в зеркала заднего вида, — минимум два месяца, но это в лучшем случае. Если объявится владелец, то процедура затянется, тогда можно и год прождать. Вариантов много… Кстати, у Норы хорошо получается рыбный салат, ты чего-то меня такими яствами давно не баловала.
— Ты еще скажи, что я готовить не умею, — с легким недовольством в голосе ответила Анита, услышав, что ее кулинарные умения подвергаются сомнениям. — Неделю назад я, если мне не изменяет память, тебе пирог испекла. Тогда претензий ты не высказывал.
— Нормальный был пирог, я ничего не говорю…
— Нормальный и все?
— Превосходный, превосходный! Чего ты в бутылку сразу лезешь-то?
— А тебе что ни приготовь, ты все равно ворчишь. Лучше бы подумал, как немного похудеть, а то ты уже в брюки еле влезаешь.
— Это не я толстею, это ткань от стирки садится.
— Ага, кому-то другому эти сказки рассказывай.
Минут через пять задушевный диалог супругов Хоман закончился, так как семейный автомобиль подъехал к их двухэтажному дому. Альберт оставил машину в гараже и, забрав объемистый бумажный пакет, в который была завернута картина его друга, зашел в дом.